Пожалуй, первая достопримечательность, которая бросается вам в глаза сразу после приземления на острове Свободы, – пальмы-пузаны.

Это своего рода символ Кубы, местный специалитет. Если пальмы, растущие по всей планете, служат синонимом стройности, то пальмы на Кубе имеют примечательные вздутия в области «талии», что делает их похожими на растрепанных островитянок, введенных в интересное положение неким неизвестным донжуаном. Аллегория довольно прозрачна, и даже неизвестный в данной истории известен. Советский Союз, уверенной рукой ведший в свое время Кубу к алтарю коммунизма собственным социалистическим курсом, враз, не выдержав светлого, но чересчур длинного пути, преставился, сделав красавицу беспомощной, но привлекательной вдовой.

Положение, в котором была оставлена Куба, обычно одетый в хаки Кастро назвал специальным периодом. Период затянулся, шагнув в вечность. Что касается «специальности», то такое в стране можно было, действительно, сделать только специально. И только назло.

Как всегда мои наблюдения идут вразрез с радужными туристическими проспектами, но таков уж характер – отклоняться от проторенных троп и не замыкаться на территории презентабельных отелей. Увиденный мною нынешний остров Свободы напоминает сталкеровскую зону: километры пустырей, трущобы городов, заброшенные посреди пустошей типовые, знакомо совковые здания заводов и неких закрытых институтов, абсолютно пустые четырехполосные автобаны (кроме, разумеется, участков, соединяющих курорты с Гаваной), на которых ночью лежат, греясь, громадные вислоухие коровы (на одну мы сами чуть в темноте не напоролись), детские качели-лодочки, сооруженные из разрезанного вдоль снаряда…

В магазинах все почти как у нас, но только как у нас намного раньше и гораздо хуже. Хлеб, крупа, яйца… Продукты по карточкам и за неконвертируемые песо (25 таких песо стоят 1 евро). Продукты из разряда тушенки, лапши и консервированной кукурузы можно купить в магазинах типа нашей бывшей валютной «Березки» (только в «Березках» мы могли приобрести дефицитные джинсы, а кубинцы в своих валютных покупают дефицитные яйца и молоко). Понятно, за конвертируемые песо (1 конвертируемый песо – 1 евро; зарплата учителя, врача и сборщика тростника в среднем составляет 10 евро в месяц; литр молока в таком магазине – 1,5 евро). Несложно посчитать, что на свою зарплату преподаватель может в месяц позволить себе 6 литров молока. И еще останется 1 конвертируемый песо, как говорят у нас в Украине, на «инши ласощи». Хлеб, например. Или ром.

Несмотря на все это, народ не унывает. И Куба отнюдь не черная и печальная, а, скорее, веселая и соломенная (точнее, тростниковая) вдова. Народ не унывает так, что приехавший сюда житель чопорной Европы, или того более, сдержанной на чувства добрые гражданин России, будет поражен.

И дело не только в детишках – пионерах в красных галстуках и октябрятах в синих, – чьи улыбающиеся мордашки постоянно заглядывают в ваш автомобиль, не в тех чумазых малышах, что буквально днями дежурят на дороге, лишь бы помахать приветственно вам вслед. Дряхлый старик во дворике какой-то лачуги, спешно отставив плошку с обедом, прихромает, чтобы протянуть вам через изгородь ярко красный цветок гибискуса (сказать по правде, я сначала подумала, он бежит, чтобы отнять фотокамеру, с которой я без разрешения нахально фиксировала его убогое жилище).

Толпа на остановке, – часами под палящим солнцем ожидающая, пока социальный работник (этот социальный – тоже специальный, есть такая должность) подсадит одного-двух из них к проезжающему мимо редкому автомобилисту-частнику, или впихнет пару-тройку везунчиков в еще реже встречающийся здесь общественный автобус, – увидев проезжающую автоколонну джипов, в которых с ветерком едут на сафари иностранные туристы, встретит туристов-капиталистов отнюдь не бранью (как вы могли бы предположить, если живете, скажем, в Омске), а опять-таки искренним и бурным ликованием. Спрашивается, за что? Этот вопрос вы, возможно, не раз задавали себе в своем Омске, с тоской разглядывая порезанный в автобусе кожаный пиджак. Но только на Кубе вам судьба подарит шанс спросить, за что это вас так любят. Cuba Libre, – каждый волен свободно любить.

Когда я вспоминаю, как мы не любили интуристов (за то, что Их, куда крепче, чем нас, любила наша родина, за то, что Им не только Там, но и здесь опять же лучше, чем нам… и т.д.), не могу не задаться вопросом, в чем причина столь лучезарного, столь открытого и доброжелательного взгляда на мир? Может, в чудесной яркой природе островов, мягком солнце и теплом море, обрамленном белоснежным, куда более белым, чем тростниковый сахар, песком?..

Нет сомнений, красота спасает этот островной мир. И еще немножко его держит – музыка, трогательная, страстная: о храбром и обаятельном командарме Че Геваре, погибшем при чрезвычайно подозрительных обстоятельствах где-то вдали от острова своей революции. И, пожалуй, этот мир ярче и лучше, еще и потому, что в нем есть ром.

Ром – вторая кровь этого народа. Ром – вторая валюта. И главная отрада. Один глоток – и ты в мире ином, – воздух напоен медом и специями, ароматом фруктов и сладким дымком. Традиционный для Карибских островов ром – наполненный солнцем напиток, дарящий сходный с текилой эффект радужного веселья. Кстати, о текиле. Если вы проедете по Кубе чуть больше, чем рядовой турист, то обязательно обратите внимание на плантации остролистых кустов, напоминающих агаву. Не спешите доставать мачете – текилы не будет. Перед вами – лишь родственник знаменитой мексиканской лилии, из которой готовят напиток дискотек и вечеринок. Хотя, как уверяют гиды, ввезен на Кубу и посажен он был как раз в качестве сырья для текилы.

Любой пусть не трезвый, но трезвомыслящий человек спросит: зачем стране, где производится чудесный ром, который сегодня лидирует на самых привлекательных рынках – Китая, Великобритании, России, перестраивать производство на выпуск альтернативного напитка? Зачем стране, где в избытке растет сахарный тростник (для уникумов, которые не в курсе: сырье для рома) засаживать поля растением, о котором здесь знали столь мало, что даже спутали его с другим?

Ответ на эти вопросы, скорее всего, в логике социалистического хозяйства. Многие из нас помнят: понятие это довольно иррациональное. Так что рациональнее искать не ответы, а выход из очередного положения. В данном случае проблему решили просто: возможно, кто-то воспримет как каламбур, но из незадачливого «родственника» на Кубе стали делать противозачаточное средство. Практически, на контрасте с действием текилы…

Что же до производства рома на Кубе, то, несмотря на положительные мировые тенденции, несмотря на популярность марки «Гавана Клаб», мало что говорит о его расширении в национальных масштабах. Более того, многое говорит об обратном. Мы посетили остров как раз в период так называемой …. – уборки сахарного тростника.

Путеводители предупреждали: будьте осторожны, – в это время, по стране так и шастают паровозики, транспортирующие тростник. Но сколько бы мы ни путешествовали по острову, ни груженого тростником паровозика, ни убранного снопика, ни единой живой души на тростниковых плантациях не обнаружили. Только стоящие стеной, грустно шелестящие стебли сладкого растения. В шепоте тростника, если глотнуть рома и романтично ностроиться, можно услышать еще одну песню о команданте Че. О том, как сорок часов подряд при закрытых дверях говорил министр кубинской промышленности Эрнесто Че Гевара со своим бывшим единомышленником Фиделем Кастро, о том, как на следующий день министр с мачете за поясом отправился на рубку тростника.

И это был его последний рабочий день. Затем конец куплета: Че исчез. А с ним, похоже, исчез и трудовой запал, – о чем песня благоразумно умалчивает. Со временем растаяли и добытые его усилиями многомиллионные кредиты, обеспечивавшие светлое будущее сахарной промышленности, и контракты на поставку сахара в Советский Союз и Китай. Нынешняя тишина на плантациях объясняется очередным партийным решением: 80% занятых в этом секторе людей были сокращены, а переработка сахарного тростника объявлена занятием нерентабельным.

Соответственно, снизились шансы для роста объемов кубинского рома. А жаль. Cuba Libre, – здесь каждый волен любить по-своему. Впрочем, бессмертный, как сама революционная идея, Фидель по-своему любит ром «Гавана Клаб». Эта похвальная привязанность главы государства позволила марке в свое время вытеснить напрочь буржуазное семейство Бакарди с их производством весьма и весьма достойного рома на гостеприимный остров Пуэрто Рико (тут стоит отметить, что неизвестно, кому повезло, т.к. пуэрто-риканские ромокурни свободны не только от американского эмбарго, но и от ряда налогов, обременяющих ромокурни кубинские). В результате любовь Кастро дала возможность ГК обрести – о, нет, не свободу! – монополию, честно говоря, слабо увязывающуюся с коммунистическими принципами. Впрочем, бог с ними, с принципами. Кубинский ром достоин и моногамной любви, и расставания с принципами.