Увага! На сайті використовуються cookie файли.
The site uses cookie files
Даний сайт має вікове обмеження.
This site has age restrictions!
Я підтверджую, що мені, на жаль, давно виповнилося 18 років
Дэни Роллан, одна из самых талантливых и уважаемых энологов мира, поделилась принципами работы в винном бизнесе, воспоминаниями, опытом и собственными правилами винодела. О личном и профессиональном – в эксклюзивном интервью для D+.
Drinks+: Г-жа Роллан, до того, как стать успешной студенткой энологического факультета в университете Бордо, Вы получали медицинское образование. Так хотели Ваши родители? Почему поменяли профессию и решили связать свою жизнь с вином?
Дэни Роллан: Нет, медицина была моим личным выбором. Моя учеба напоминала каникулы. Я проучилась два года, а в 1968 году, из-за студенческой революции в мае, образовалась пауза в процессе: мы не сдавали экзамены, и возникла возможность оглядеться. Некоторые из моих друзей изучали и фармакологию, и энологию, так как их родители владели аптеками в сельской местности. Я тогда заинтересовалась, что значит «энология»? В то время я не пила вино, но химия, происходившая на этапе превращения винограда в вино, показалась очень интересным предметом. И способом попытаться понять это уникальное приключение: начиная с зарождения, с ростка, и заканчивая напитком, имеющим свою культуру, который прошел сквозь столетия и доставляет столько удовольствия и воодушевления.
Дэни Роллан в лаборатории, 80-е годы
D+: Кто повлиял на Ваше развитие в винной сфере (об одном из наставников я, кажется, догадываюсь
)?
Д.Р.: Моя семья не имела никакого отношения к винному бизнесу. Во время учебы я познакомилась со своим будущим мужем Мишелем, родители которого владели виноградником на протяжении 7 поколений. Но на тот момент моим главным наставником был один из наших профессоров: Эмиль Пейно (Emile Peynaud).
D+: Изучив Вашу биографию, сложилось впечатление, что некоторые повороты в Вашей жизни случались просто молниеносно. Вспомните, какие из событий стали наиболее значимыми для Вас и как поменяли Вашу жизнь?
Д.Р.: Как энологи мы с Мишелем стартовали с покупки лаборатории, одной из самых известных в Жиронде. Мы начали с плохих или не очень хороших винтажей с 1973 по 1981 год. А вот 1982 год положил начало великой истории Бордо. Кроме того, как раз в 1983 году мы познакомились с Робертом Паркером (Robert Parker). И вот в 80-х Мишель получил свои первые предложения о консультациях: в Калифорнии в 1987 году и Аргентине – в 1988-м.
D+: Вспомним Катрин Пере-Верже (Catherine Péré-Vergé) – легендарную личность в Помероле. Расскажите, пожалуйста, о Вашей дружбе – если не ошибаюсь, во многом благодаря знакомству с Вами Катрин остановилась на виноделии в Помероле. А что привнесла Катрин в Вашу профессиональную жизнь?
Д.Р.: Катрин Пере-Верже была для меня, Мишеля и наших дочерей замечательным другом. Мы стали очень близки. Когда она решила инвестировать в Pomerol, то начала с шато Montviel. Мы также сотрудничали в персональных проектах: она являлась совладелицей стекольной фабрики Cristallerie d’Arques, а в то время на рынке не было приличных, приемлемых бокалов для дегустации и питья. И вот мы вместе решили создать универсальный бокал: я продегустировала множество вин из разной посуды, подготовила техническое задание, чтобы получить бокал со всеми ожидаемыми качествами. И, наконец, компания Катрин выпустила бокал под названием Oenologue. Это было 25 лет назад.
После нашей работы и совместного партнерства, когда я предложила инвестировать в Аргентину, она сразу отозвалась: «Хорошо, давай».
Дэни и Мишель Роллан в шато Fontenil, 1986 год
D+: В 1997 Вы переехали в Château Fontenil – в связи с чем? Вас заинтересовал дом и виноградник? Насколько нам известно, лозам шато 45 лет – Вы все сохранили или часть из них меняли?
Д.Р.: В то время мы жили в Либурне, в здании, где под нами располагалась лаборатория. Дочери ходили в начальную школу – тогда там было удобнее. Однако нам понадобилось пространство и мы начали поиски дома в сельской местности. И вот – нашли шато Fontenil с 10 гектарами виноградников вокруг и подумали, почему бы нет? Мы были хорошо осведомлены об аппелласьоне Fronsac, хорошо знали и любили местные земли и пейзажи. Стоимость участков на тот момент была однозначно дешевле, чем в Saint-Émilion. Сейчас во Fronsac работает 71 производитель на 840 га, а в Canon Fronsac – 33 производителя на 280 га.
Покупка поместья состоялась в 1986 году, однако оказалось, что все пришлось перестраивать: дом, погреба… Очень много работы! Дом был в заброшенном состоянии, все следовало заменить. Но вид на долину был великолепен! Семь гектаров виноградников также выставлялись на продажу – исторически принадлежавшие Château Le Faure Haut-Normand. Общая картина в совокупности с колодцем напоминала причудливый уголок маленькой уютной деревушки. У этого места была душа, но требовалось тело, чтобы ее сопровождать.
Это стало настоящим испытанием, многолетним трудом, требующим огромных усилий, а иногда и жертв. Однако лозы оказались в хорошем состоянии, старые, интересные для производства хороших вин. В среднем они старше 40 лет. У некоторых из них нет точной даты посадки, однако, согласно документации, они высажены в 1950-е годы.
B 1997 году, после реконструкции, а затем реновации, которая длилась более трех лет, мы наконец переехали в дом и отпраздновали в декабре 50-летие Мишеля.
Покупка поместья Fontenil состоялась в 1986 году, однако оказалось, что все пришлось перестраивать: дом, погреба… Очень много работы! Дом был в заброшенном состоянии, все следовало заменить. Но вид на долину был великолепен!
D+: Знаем, что большинство Ваших лоз – Мерло, верно ли мнение, что с этим сортом работать очень просто?
Д.Р.: Не совсем понимаю, что имеется в виду под словом «просто», потому что, как и Пино Нуар, этот сорт винограда нуждается в почве, климате и гораздо большем уходе, чем Каберне Совиньон, который может расти в любой точке мира.
D+: Какой, в принципе, Ваш любимый сорт – если смотреть глобально, без привязки ко Франции?
Д.Р.: Мой любимый сорт – Мерло, потому что, когда я вступила в брак с Мишелем, то, считай, «вышла замуж» за Помероль. Но люблю также Каберне Фран из Бордо и Сира из Восточной Франции. Вообще, в мире так много хороших вин и такое разнообразие великолепных сортов. Достаточно вспомнить Мальбек в Аргентине.
D+: Что можете сказать о допуске к выращиванию в Помероле Petit Verdot как способе адаптироваться к изменениям климата?
Д.Р.: В Медоке Petit Verdot используется в очень небольшом количестве, чтобы завершить купаж Каберне Совиньон и Мерло. Но я не думаю, что есть реальный смысл для Помероля использовать этот сорт в качестве бленда. Особенно в привязке к изменению климата.
D+: Какие винтажи Château Fontenil для Вас самые знаковые?
Д.Р.: 2000, 2001, 2005, 2009, 2010, 2015, 2016, 2018.
D+: Вы принимаете участие во всех процессах создания вина в Château Fontenil? Вмешивается ли месье Роллан в производство, помогает или это исключительно Ваш проект? Почему вина Chateau Fontenil имеют именно такую систему винификации – с гроздью целиком, ферментацию и выдержку. Видимо, решение пришло в результате многолетнего опыта? Расскажите, если можно, о выработанной Вами на сегодня системе.
Д.Р.: Я больше времени нахожусь в нашем шато, чем Мишель, который много путешествует. Однако все серьезные решения принимаются совместно, а теперь и с нашими дочерьми. Они любят работать с нами над блендингом, обсуждать разнообразные профессиональные вопросы. Fontenil – это семейный дом.
Настоящая технологическая эволюция Château Fontenil началась в 1999-2000 годах. Строительство нового погреба, в котором также были установлены 3 дубовые бочки по 60 гектолитров – безумие для нашего аппелласьона, однако оно того стоило! Оборудование помещения для винификации, установка чанов из нержавеющей стали емкостью 57 и 80 гектолитров и реверсивной терморегулирующей системы. Использование адаптированных ящиков для винограда, двойные сортировочные столы – до и после очистки. Модернизация и дизайн дегустационного зала, гостевых комнат для наших клиентов и журналистов.
С 1999 по 2010 произошла революция качества! На каждом участке отбор винограда осуществляется с большей точностью. Каждая партия винограда собирается вручную, имеет оптимальную спелость, сортируется в 2 этапа: до и после очистки от гребней, а затем винифицируется отдельно (целые ягоды, измельченные или целые грозди). После 6-8 дней стабилизации холодом следует период длительной мацерации (до 40 дней), которая больше напоминает настаивание, нежели чрезмерную экстракцию. Вся ферментация происходит с использованием местных дрожжей и без каких-либо химических добавок. Дегустации и аналитический контроль многочисленны и непрерывны.
Часть нового вина сливается в новые дубовые бочки, а еще теплый муст позволяет более гладко протекать яблочно-молочному брожению. Традиционно, не пренебрегая преимуществами высокотехнологичного оборудования, осуществляется деликатное прессование. Это достигается благодаря вертикальному прессу JLB. В 2008 году было принято решение для вин Défi и части Fontenil винифицировать исключительно в новых дубовых бочках.
D+: Не могли бы вы рассказать о вине Le Defi de Fontenil – что это была за история с пластиковыми листами, защищавшими виноградник от дождя, из-за которых винтаж лишился права на наименование Fronsac?
Д.Р.: Преобладание тяжелых и влажных почв в комбинации с непостоянством метеорологических условий – все это требует определенных знаний и опыта. Так же, как и дневной дозы прагматизма, чтобы укрощать виноград, заставив выражать свои лучшие качества. Тогда, в 1991 году, нам показалась уместной одна инициатива. Укладка на землю между рядами защитных листов, чтобы избежать проникновения воды под конец так называемого периода veraison (изменение цвета винограда), для более полного и гармоничного созревания. Это особенно важно на позднеспелых почвах Fronsac. Эксперимент планировалось растянуть на три года на площади около 1,6 га – двух отвесных участках с Мерло.
Также планировалась возможность повторного использования тех же брезентов, обрезанных в соответствии c длиной рядов. Этот эксперимент требовал определенных инвестиций. В 1999 году результаты оказались чрезвычайно убедительными. Брезент был установлен с 8 августа и до 25 сентября – время сбора урожая. Тогда выпало около 120 мм осадков. Санитарное состояние винограда было идеальным, он получился значительно слаще, с лучшей экстрагируемостью антоцианов. Результаты впечатляли, о чем говорило качество вин. Никто из авторитетных людей не потрудился прийти и попробовать вино, понять, как этот эксперимент отразился на винах Fontenil.
Настоящая технологическая эволюция Château Fontenil началась в 1999-2000 годах. Строительство нового погреба, в котором также были установлены 3 дубовые бочки по 60 гектолитров – безумие для нашего аппелласьона, однако оно того стоило!
В 2000 году эксперимент повторили, а через два дня после установки покрытия было получено письмо от INAO (Institut National des Appellations d’Origines). INAO приказал нам немедленно снять брезент под угрозой того, что вино с этих участков будет деклассифицировано в table wine.
Официального объяснения не дали, однако, по мнению технической комиссии, эта процедура могла существенно изменить терруар и к тому же показалась неэстетичной. Никаких исследований их собственными службами не было проведено… И уж точно никаких консультаций или обсуждений перед этим произвольным решением не велось.
Поскольку мы всегда считали, что лучше доводить эксперименты до конца, мы оставили брезент на месте. В результате в 2000 году мы произвели 8 000 бутылок столового вина, а на самом деле, – уникальную разновидность особенного кюве. Так родился Fontenil Challenge, получивший название Le Défi de Fontenil. Мы продолжили и возобновили эксперимент с брезентом в 2001, затем еще раз в 2004 году. Сегодня Défi de Fontenil остается cuvee de tête (special cuvee of Fontenil) – без брезента, но все еще столовое вино, или, с 2009 года – Vin de France, и оправдывает свое название: истинный вызов! Винтаж не упоминается – просто номер партии для каждого.
Château Fontenil
D+: Говорят, в Château Fontenil у вас есть секретный сад. В чем его загадка?
Д.Р.: Кто говорит? У меня простое шато, как и у многих в Бордо. Но я люблю детали. Я страстный перфекционист во всем, что касается дома, сада, виноградника. Когда я приглашаю друзей, я люблю красивые столы, цветы и предметы искусства, я стараюсь готовить хорошую еду и предлагать отличные вина со всего мира… Все это не секретное оружие, а удовольствие и работа.
D+: Ах, как мы Вас в этом понимаем! Похоже, Помероль, дающий миру самые статусные вина, по сути своей очень прост. Вот Вы говорите, что у Вас – обычное шато. А, скажем, Кристиан Муэкс утверждает, что принадлежащий ему Petrus – вообще не шато, как многие неверно считают, а «просто старый фермерский дом». Владельцы знаменитого Le Pin – Фиона и Жак Тьенпоны (с которыми, насколько нам известно, Вы дружите) уверяют, что они – вовсе не звезды винного мира, а обычные фермеры. Разве можно такой прославленной паре, как Вы с Мишелем Ролланом, забыть о славе, пусть даже среди девственной природы, и вести жизнь простых фермеров?
Д.Р.: Абсолютно верно, на Правобережье и особенно в Помероле, более исторически молодом относительно Фронсака или Сент-Эмильона, дома простые, а люди – не Châtelain (французский титул владельца замка – прим. ред.), а господа фермеры. Но, прежде всего, мы – энологи, много путешествуем, наша жизнь и мы сами открыты миру. Мы не живем весь год дома, как это обычно делают владельцы шато, а наша жизнь во Fronsac очень проста и спокойна.
У меня простое шато, как и у многих в Бордо. Но я люблю детали. Я страстный перфекционист во всем, что касается дома, сада, виноградника.
D+: Вы приобрели ряд выдающихся винодельческих хозяйств, некоторые – вместе с партнерами. Как происходит выбор виноградника? Доводилось слышать совет, что нужно смотреть на него в дождь, в самый сложный сезон, возможно, побывать там зимой.
Д.Р.: Мы просто влюблялись в места, людей или терруар во время всех наших путешествий. Мы начали с Аргентины, а теперь это наш уникальный лучший проект с Fontenil. Мы производили собственные вина в Южной Африке и Испании с помощью совместных предприятий, но сейчас сосредоточены, в основном, на аргентинских проектах.
D+: Что для Вас важно в этом процессе – хотите помочь близким людям, привлекают новые терруары, возможности? Создавать классные вина в разных концах земли, в условиях малознакомого климата – должно быть, это крайне сложно. Расскажите, пожалуйста, о наиболее интересных проектах последнего времени.
Д.Р.: Что касается консультирования, это всегда вызов, и особенно в сложных странах, где климат, почвы, знания… не на высоте – таких как Индия, Китай… Но, когда люди хотят учиться и делать хорошие вина, это всегда удовольствие. Нужно помнить, что «хорошо» не значит «отлично»; для хорошего вина нужно управлять всеми ресурсами терруара, работать, иметь хороших профессионалов в каждом секторе производства.
D+: Вы работаете только с сухими винами или есть на Вашей орбите сладкие?
Д.Р.: Белые и красные вина, совсем немного сладких и игристых.
Нужно помнить, что «хорошо» не значит «отлично»; для хорошего вина нужно управлять всеми ресурсами терруара, работать, иметь хороших профессионалов в каждом секторе производства.
D+: Вас с Мишелем называют идеальной «винной парой». Общие интересы в энологии упрощают совместную жизнь или усложняют?
Д.Р.: Мы работаем вместе 47 лет… Сложно сказать, это было сложно раньше или сложно сейчас. Каждый из нас – личность, однако мы очень дополняем друг друга.
D+: Есть ли у каждого из вас свои любимые технологии, «специализация» – скажем, если решаете какую-то задачу, то решение о ферментации принимает один, а алгоритмы выдержки прописывает другой? Случаются ли споры? Чье слово – закон?
Д.Р.: Мишель – НАСТОЯЩИЙ консультант, а я больше провожу времени дома, управляю лабораторией, нашим имуществом. Однако мы мыслим в одном направлении, что касается процессов и технологий. И никаких споров!
Val de Flores в Аргентине
D+: Работаете ли вы с так называемыми натуральными винами, дикими дрожжами? Что думаете об этом направлении, а также органике и биодинамике?
Д.Р.: Конечно, мы работали с клиентами, которые занимаются биодинамическим и органическим виноделием. Это новый вызов для человечества ради защиты Земли. Но окончательное решение в этом вопросе принимают клиенты, а не мы. На данный момент мы сами управляем органическим хозяйством Val de Flores в Аргентине. И с дикими дрожжами работаем на всех винодельнях, кроме тех случаев, когда климатические или особые проблемы требуют применения других.
D+: Предприятием под новым названием Rolland et Associés отныне будет управлять команда энологов, единомышленников г-на Роллана, а Вы и г-н Роллан теперь сохраняете за собой только членство в совете директоров. С чем связанно это решение? Прокомментируйте, пожалуйста, ситуацию.
Д.Р.: Это логичное и нормальное развитие для такой компании. Наши энологи были сотрудниками, и после 20 лет совместной работы абсолютно нормально сделать их акционерами. Очевидно, сейчас у них больше ответственности, но в работе ничего не меняется, мы всегда присутствуем в бизнесе компании.
Дэни Роллан с дочерьми Мари и Стефани
D+: Вы являетесь акционером компании Rolland Collection Limited, которая продает вина, производимые всеми винодельнями Rolland. Как сейчас развивается этот бизнес, в каких странах есть представители/операторы? Как формируются цены на Ваши вина и кем? Есть ли единый для всех виноделен принцип?
Д.Р.: Collection – семейный бизнес, и наша старшая дочь Стефани отвечает за управление. Все ценообразование обсуждается и фиксируется с учетом стоимости производства и ситуации на конкретном рынке для всех виноделен. Что касается вин Fontenil, которые присутствуют на рынке Бордо, Rolland Collection работает с ними так же, как и другие местные виноторговцы.
D+: Как Вы относитесь к системе en primeur, ее плюсы и минусы для винодела?
Д.Р.: Система en primeur существует уже давно. Она не идеальна, но хороша для владельца шато и также для людей, покупающих вино. На этом этапе для винодела нет проблем: его работа с винтажом практически завершена.
D+: Не могли бы Вы вспомнить момент, когда впервые попробовали вина Аргентины? Каким было первое впечатление? Насколько нам известно, приглашение от винодела Арнальдо Этчарта (Arnaldo Etchart) было достаточно спонтанным для Вас. Что побудило согласиться?
Д.Р.: Это было в 1988 году, когда Арнальдо позвонил нам с просьбой о помощи – он хотел создать лучшие либо абсолютно другие по стилю вина, чем те, что он производил. Он задумал продавать их на американском рынке. Мы спонтанно согласились приехать и открыть для себя Аргентину; и мы влюбились в страну, людей, пейзажи. А вот возможность делать там выдающиеся вина стала вторым вызовом после Калифорнии.
D+: Какие вина создаете сегодня?
Д.Р.: Мы пытаемся понять все терруары на всех высотах и широтах и адаптировать их к замыслам, используя наши знания. Кажется, мы делаем хорошие вина, которые действительно вызывают интерес и выглядят, как вина, произведенные согласно законам происхождения по наименованию.
Мишель – НАСТОЯЩИЙ консультант, а я больше провожу времени дома, управляю лабораторией, нашим имуществом. Однако мы мыслим в одном направлении, что касается процессов и технологий. И никаких споров!
D+: Вы с удовольствием беретесь и за менее знаковые хозяйства, – консультируя винодельни в США, ЮАР, Аргентине, Бразилии, Чили, Испании, Италии и Марокко. Не думали о Восточной Европе? Никогда ли не обсуждали с Мишелем Ролланом, какая страна в этой части планеты интересна? Что Вас может привлечь?
Д.Р.: Как консультанты, имеющие достаточно любопытства для такой работы, мы заинтересованы во всех новых проектах, задачах, но время не безгранично, и мы должны делать выбор. На данный момент мы нашли очень хорошие места и возможности в Болгарии и особенно на побережье Черного моря. Некоторые районы интересны в России (которые посетил пока наш представитель, т.к. находимся сейчас в режиме ожидания из-за вируса). Мы работаем также в Турции, Армении, Хорватии, Греции.
D+: У каждой страны своя особенность – культура, менталитет, отношение к виноделию. В какой стране и с каким терруаром было сложнее/легче всего работать и почему?
Д.Р.: Сложно ответить, мы открыты для всех, у нас много хороших клиентов во всех частях света, кроме того, много друзей. Конечно, в Калифорнии проблемы отличаются от тех, с которыми сталкиваешься в Болгарии. Скажем, в каждом случае сложно, но по-разному: производить вина по цене 1000 долларов или меньше 10 долларов. Тот, кто работает в виноделии, это понимает.
D+: Где Вы хотели бы побывать или куда бы Вы вернулись?
Д.Р.: Вообще, в своей жизни мы никогда не были в Австралии и Новой Зеландии, немного сожалеем, конечно. Жизнь слишком коротка, чтобы везде побывать, нужна еще одна.
D+: Что можете посоветовать коллегам-виноделам, чтобы минимизировать потери от пандемии? Какие шаги для этого предпринимали сами?
Д.Р.: Если говорить о пандемии Covid, то поскольку путешествовать невозможно, мы стараемся организовывать дегустации по видеоконференции. Более того, мы часто общаемся с людьми, работающими на винодельнях или виноградниках, чтобы всегда быть на связи и быстро реагировать на изменения.
D+: Назовите, пожалуйста, самые прогрессивные технологии, оборудование – возможно, даже еще Вами не опробованные, которые Вам самой было бы интересно применить в производстве?
Д.Р.: До сегодняшнего времени в мире высоких технологий произошла существенная эволюция, было проведено множество наблюдений в области виноградарства… Будущее не столько за техникой, сколько за виноградниками, за повышением уровня качества, а также защитой растений и почвы, поиском лучших сочетаний качество/количество/безопасность.
D+: Какие тренды винного мира Вы могли бы выделить на сегодня? Каким, на Ваш взгляд, должно быть идеальное современное вино – красное, белое? С помощью каких производственных приемов можно сегодня достичь идеальных характеристик? И какой таре для выдержки отдаете предпочтение – цемент, сталь, дуб?
Д.Р.: Вызов состоит в том, чтобы сохранить лучший вкус винограда в конкретных условиях, уважать индивидуальность вина, стараться быть с ним очень бережным, использовать правильный подход к виноделию для создания лучшего вина при выдержке. Конечно же, важно понимать, какое вино вы хотели бы создать: просто освежающее, легкое для питья или вино для выдержки. Мы стараемся найти лучшие способы в виноградарстве и использовать лучшие емкости для каждого виноматериала: для свежих – нержавеющая сталь, более комплексных – цемент с длительной мацерацией, также актуален дуб для выдержки, учитывая время и возраст бочек.
D+: Есть ли у Вас ученики-виноделы?
Д.Р.: Учеников как таковых нет, но можем приглашать людей на винодельню во время сбора урожая, чтобы могли помогать и учиться, но, разумеется, не под нашу ответственность за результат.
D+: Мы понимаем, что Вы – консультант самого высокого класса и Ваши советы оплачиваются соответственно. И все же рискнем задать вопрос и будем чрезвычайно благодарны, если ответите: виноделие Украины только развивается, причем в сложных условиях и практически (из-за потери Крыма) не имея автохтонных сортов, какими можно было бы впечатлить мир. Что бы Вы посоветовали украинским виноделам – в каком стиле стоило бы делать вина, чтобы выделиться на мировой арене и занять собственную нишу?
Д.Р.: Я не очень хорошо знакома с ситуацией в Украине, но единственный совет – это попытаться понять свои терруары и культивировать сорта, наиболее приспособленные к климату и почвам. Не стоит ориентироваться исключительно на местные. Каждый сорт, в конечном итоге, дает вкус своего терруара. Затем необходимо выбрать лучшую технологию производства для запланированных вин, причем ориентируясь на качество, а не на количество.
D+: Благодарим Вас за ответы на все наши бесчисленные вопросы и время, уделенное нам!
Блиц-опрос D+:
При таком количестве проектов и, видимо, переездов – как проходит Ваш обычный рабочий день?
До начала пандемии мой рабочий день напоминал микс между лабораторией, офисом, семьей, Fontenil и путешествиями в Аргентину (мой второй дом). Теперь все более статично. Я управляю нашей недвижимостью, меньше нахожусь в лаборатории и консультирую. Мишель продолжает консультировать и продолжает делать это очень хорошо. Постоянно путешествует (конечно, не сейчас), развивает свой бизнес с клиентами в Бордо, Испании или Италии.
Как отдыхаете, что доставляет радость?
Я люблю читать, люблю старинные вещи, проводить время с внуками, играть в гольф (хотя у меня мало времени), отдыхать на наших виноградниках, принимать друзей, готовить и накрывать на стол. Я люблю путешествовать, открывать для себя старинные и исторические места, хорошие пляжи. Но, прежде всего, отдыхать с детьми в Аркашоне, где я бывала с детства.
Любимый ресторан/блюдо/вино.
Мне нравится разнообразная кухня: экзотическая или традиционная, индийская или тайская, фьюжн в Перу или Аргентине, а также китайская. Люблю рыбу и морепродукты, впрочем, так же, как и мясо. По вину составить список невозможно: молодые или старые вина – главное, хорошие, да и многие сорта.
Что Вам в жизни дороже всего?
Моя семья и виноделие.
В какой стране Вы еще не бывали, но мечтали бы побывать?
Их много! Кроме уже названных, – остров Бали, Вьетнам, Иордания и многие другие.
Какие ближайшие планы у Дэни и Мишеля Роллан?
Оставить нашим детям (дочерям Стефании и Мари и их пятерым детям) хорошее наследство, заинтересовать их всем, что есть в винном бизнесе, передать им весь опыт, энтузиазм, любопытство и уважение к делу – это не очень оригинальная задача, но мы надеемся, что сможем это сделать, так что будем продолжать до нашего последнего путешествия…
Фото предоставлены Дэни Роллан
