Идея приватизации, безусловно, – прогрессивна. Уже давно предприятия алкогольной отрасли говорили о необходимости перевода активов в частную собственность. Но как будет происходить приватизация и будут ли даны преференции для действующих компаний, – об этом сегодня размышляет украинский бизнес.

На мой взгляд, подход должен быть дифференцирован. Если правительство хочет двигаться вперед, – ему нужны силовые решения. И они должны быть быстрыми, понятными и прозрачными. Следовало бы сделать 2 категории: работающим предприятиям предложить выкупить свои объекты через независимую оценку – т.е. предоставить «право первой ночи». Если это просто некие крупные налогоплательщики, знаковые люди и их сейчас бросить на конкурс, это будет несправедливо как по отношению к тем людям, которые вкладывали туда до сих пор деньги, так и к бюджету Украины. Кроме того, им надо дать возможность выкупить в рассрочку, установив граничный срок. Допустим, 5 лет. Как это происходит, к примеру, с выкупом земли и коммунальной собственности. Если же работающие предприятия отказались выкупать объекты, – тогда их направить на конкурс.
Неизбежны разночтения по поводу ценообразования таких объектов. За 20 лет на 99% объектов от арендованного остались только стены. Выкупить эти стенки, конечно, можно, но их придется выкупать с инвестициями арендаторов. Цена объекта при этом мало кому понятна. Потому что кто-то делал ремонты в стиле арт-деко, а кто-то вкладывал деньги в оборудование. Это внесет неразбериху в приватизацию арендованных объектов. Что делает оценщик? Он берет метры, берет аналогичные метры в определенном радиусе, берет сделки за последние 3 месяца, выводит некую среднюю, делает поправочный коэффициент, выбрасывает гипотетический износ и получает некую цифру. Не факт, что эта цифра будет приятна для выкупающего. Беда в том, что если вы отказываетесь, говорите, что вам дорого, – автоматически договор аренды не продлевается. Теоретически вы можете написать заявление и продолжить аренду. С коммунальным имуществом это проходит. Но с данными объектами, попавшими в упомянутый список, не пройдет. А если у вас уже есть решение суда, что договор аренды прекратился, то путь один – на выселение. Вас нельзя по новой восстановить. Я уверен, что и такие случаи будут.
Если будет принято решение о том, чтобы предоставить арендатору возможность выкупить эти объекты по какому-то разумному коэффициенту, то, безусловно, это будет правильный подход. Такие крупные предприятия, как «Одессавинпром» или Одесский коньячный завод окажутся в состоянии приватизировать эти объекты, и на жизнедеятельности предприятий и на региональных бюджетах это негативно не отразится. Хотя возможно, это тоже не своевременно для них – в стране кризис, а требуется достать оборотные средства и отдать их за голые стенки и старое оборудование 70х годов, демонтированное, находящееся на хранении, – но, тем не менее, оно также зачастую включено в объект аренды. А возможно, для кого-то это будет хорошо, потому что он давно об этом мечтал.
Хуже всего в данной ситуации тем, кто стоит в исторических центрах, которые раньше – 150-200 лет назад – были промзоной, а сейчас это чуть ли не центр города. Если предприятие является «историческим наследием», как у «Шустова», надо будет обложиться справками и не факт, что это безболезненно пройдет для предприятия, которое желает идти на выкуп.
Для работающих предприятий законопроект – палка о двух концах. Вроде бы хорошо арендовать, с другой стороны, нет гарантий, что по истечению срока аренды, с вами продлят договор. Приватизация была бы решением, но она не своевременна и не понятно, как сформируется цена.
Вторая категория – неработающие предприятия и предприятия-банкроты. Вот ситуация с Киевским ликеро-водочным заводом. Это прекрасный участок  в центре Киева. Кто сюда придет водку делать? Логистически это невозможно и от этого отказались еще в 1994 году. Представьте: предприятие находится в центре города, через центр города по закрытым улицам движутся автомобили с бутылками, автомобили со спиртом, автомобили вывозят отсюда готовую продукцию. Здесь нет сетей канализации, которые отвечают современным требованиям эвакуации отходов производства. Здесь нет водных сетей, которые в состоянии обеспечить подачу воды под изготовление водки. В этом случае, для этого участка земли, может быть не худший выход – если покупатель приобретет завод под снос и здесь появится какой-нибудь «Хилтон», торговый центр или многоэтажки.
Ситуация с неработающими предприятиями следующая: для них нанимают директоров, оплачивают охрану для сохранения объекта (при этом их уже давно разобрали на запчасти – здания есть, а начинки нет). В такой ситуации правильно будет провести оценку и выставить объект на конкурс. Люди поехали, посмотрели, подходит – продаем, не подходит – государству надо либо цену снижать, либо разбирать на кирпичи, либо передавать местной громаде под организацию школ, детсадов и т.д. Ведь каждое предприятие – это инфраструктура. Например, тот же Бучачский мальтозный завод, кроме того, что существует сам завод, есть здание столовой с пустыми окнами, здание управления, в котором уже тоже выбиты окна и даже проводку повыдергивали и т.д.. Такие объекты надо выставлять на конкурс. Конкурс – это самый яркий проявитель, сколько на самом деле стоит этот объект. То, что государство должно от него избавиться, с точки зрения государственной политики, – это однозначно, потому что на самом деле, эти объекты сосут деньги налогоплательщиков. Бюджет распределяют на совершенно не эффективные вещи – содержание охраны и счета на воду, электрику и газ (если есть охрана – должны быть и минимальные условия жизнедеятельности) не работающих предприятий. Но и это не все. Вокруг таких заводов устроен адвокатский бизнес, который необходимо уничтожить. Он занимается восстановлением уволенных с этих предприятий сотрудников. Люди восстанавливаются по суду, а народу там, поверьте, по 200-300 человек числится, меньше минималки государство платить не может, предприятие стоит, деньги начисляются. 
Но у конкурса должна быть конечная точка – я уверен, что имеется какая-то ферма (а по селам стоит много заброшенных объектов), которая никогда не будет продана. Надо придумать, что делать с ней. Например, все, что не продано, бесплатно передать местным общинам.
Нашему предприятию, пожалуй, проще, чем кому-либо. Если не удастся приватизировать, – мы готовы к демонтажу. Мы находимся в небольшом городке, у нас объект не настолько лакомый, как у одесситов и у нас он другого качества – это совсем маленькое предприятие на 80 сотках не самой лучшей земли, которая никому не нужна. Но у нас другая беда – огромное количество непрофильного старого оборудования, которое никогда не использовалось и не может использоваться, но при этом   формирует цену аренды, и, как я могу предположить, – будет формировать цену выкупа. Если попадется дурак-чиновник, и мне придется переехать или покупать что-то, то в Бучаче сейчас приобрести подобного рода промышленный объект – не проблема, были бы деньги. Все продается. Бизнес стагнирует, все за границей, в промышленном секторе депрессия. Поэтому  в регионе объектов, которые раньше были пищевкусовыми фабриками, консервными заводами и подобного рода ангарами – огромное количество. Поэтому у нас ситуация куда проще, чем у тех, кто знаковый и большой. Хотя, признаться, продолжать арендовать было бы дешевле, чем теперь переезжать. Мы просчитали, что сегодня, в случае приватизации нашего объекта другим собственником, придется переезжать не только с арендованных помещений, но и из тех, что мы уже сами здесь настроили, а это около 5 млн грн. Учитывая, что аренда у меня составляет миллион в год, то ясно, что мне выгоднее сейчас продолжать платить миллион в год. В любом случае, какой бы щадящей ни была приватизации по отношению к работающим предприятиям, эти затраты болезненно ударят по всем. А если приватизация окажется непродуманной, то вообще может превратиться в нокаут для ряда крупных предприятий и, между прочим, для региональных бюджетов, которые эти предприятия пополняли…