Gastronomy and Wine Portal

Интервью подготовила Юлия Шафранская

Он построил два мощных завода с инфраструктурой, достойной утопических романов, посадил сотни гектаров безупречных лоз, основал идеальный питомник саженцев, создал собственное элегантное – по стилю и по форме – вино, вывел с десяток успешных линеек вин и коньяков и сегодня разработал удачную схему для выхода из кризиса. А в беседе с D+ выяснилось, что есть у Роберта Гулиева и четкое видение перспектив для всей отрасли.

D+: Роберт, Вас знают на рынке вина как винодела, достигшего вершин профессии, но при этом очень деятельного, общительного и непрерывно стремящегося вперед. Однако складывается впечатление, что последние года два-три стали неким тайм-аутом для Вас. Те, кто знаком с Вашей биографией, знают, что когда-то Вы уходили из бизнеса, став, как говорится, свободным человеком. Что на этот раз?

Р.Г.: В свете я давно не был, потому что это перестало иметь какое-либо значение. Бывало, я ездил в Киев по 2-3 раза в неделю, чтобы поддерживать отношения, формировать мнение (и понимание!) общественности и властей, поддерживая украинское коньячное производство на том уровне, которого мы к тому моменту уже достигли. Сейчас же что? Акцизы на коньяк такие же, как на водку; можно делать коньячный напиток с коньячным спиртом и ректификатом; можно делать бренди из годовалого спирта. О чем и с кем говорить? Никто уже эти законы не пересматривает. Никакие ассоциации не могут этого изменить. Законы пишет Брюссель. Например, касательно гармонизации акцизной политики. Что это значит? Что на все напитки свыше 40 градусов должен быть одинаковый акциз – на водку, граппу, виски, коньяк и т.д. Это очень несправедливо. Водка делается 2 недели, а коньяк – минимум 3 года. Но об этом уже поздно говорить. Самое интересное и противное, что технологии приготовления бренди и коньячного напитка привнесли в страну одни из ведущих лидеров производства коньяка. Я всегда говорил, что когда нам запретят производить коньяк, мы должны будем делать бренди точно по той же технологии. Как сейчас потребителю разобраться: на полке стоят бренди, коньяк и коньячный напиток. Что есть что? И изменить сегодня ситуацию невозможно. Поэтому я перестал ездить в Киев – пустые хлопоты.
Чем я занимался все эти годы? В 2009 году отец позвал ему помочь, подставить плечо, когда возникли разногласия с действующей властью и начались приснопамятные внеплановые проверки. Я пришел сюда посмотреть на узкие места и вот до сих пор их расширяю. Пришлось побороться за аренду на Французском бульваре: несмотря на то, что наш завод – памятник истории, достопримечательность и просто – он здесь стоял столетия, – каким-то мудрецам пришла в голову мысль расчистить место под свои проекты градостроения. Не буду углубляться в перипетии бюрократической борьбы, но в результате мы отстояли право работать на своем заводе далее (и, заметим, платить городу налоги). Кроме того, за это время мы сделали технологическую революцию: поставили новое оборудование, построили новый завод по переработке винограда в Южном. Результат – по итогам 2015 года мы занимаем второе место по объемам производства игристого – 13 млн бутылок в год. Если раньше мы были четвертыми, то сейчас опередили таких флагманов производства, как Харьковский завод шампанских вин, Артемовский завод шампанских вин, которые всегда занимали лидерские позиции. Мы чуть не догнали Киевский завод шампанских вин «Столичный» с их сумасшедшими инвестициями. Вот ответ тем, кто задается вопросом, где я был последнее время.

D+: После аннексии Крыма часть предприятий полуострова приняли решение выпускать свои линейки на мощностях «Одессавинпрома». Для Вас это – вызванный необходимостью социальный проект, интересные партнерские программы, позволяющие обеим сторонам становиться сильнее, или экономически выгодный бизнес?

Р.Г.: Те возможности, условия, уровень услуг, которые мы предоставили, смогли заинтересовать наших партнеров. Это сотрудничество приносит пользу и нам. Год назад, когда курс обвалился, гривневые кредиты стали зашкаливать до 20% за год, были сложности. Представляете, какой рентабельностью надо обладать, чтобы обеспечить кредит? Мы понимали, что это никого не интересует, и не стали жаловаться, хотя была 1000 и 1 причина реагировать депрессивно. Но у нас уже были контракты с партнерами, и они начинали работать. В конце концов, мы сбюджетировались, прошли эту проблемную точку и сегодня активно рассчитываемся по долгам, и при этом еще успеваем инвестировать в производство для того, чтобы делать еще более качественный продукт.

D+: В одном из Ваших последних интервью, которое Вы дали интернет-ресурсу, меня зацепила фраза журналиста, что авторское вино стало для Вас «успешным проектом»… Наш разговор адресован профессионалам, и каждый из них знает, что взяться за авторское виноделие в наших широтах – огромный труд и высокий риск. Это производство в эпицентре розы ветров – где результат зависит от всех климатов вместе взятых – экономического, политического и природных условий. Скажем, принцип выпуска вина исключительно из винограда с собственных лоз угрожает в неурожайный год не только оставить без данного вина его любителей, но и самому остаться без возможности выплачивать зарплаты и кредиты (о катаклизмах экономики и политики даже бессмысленно повторять). Что для Вас на самом деле – авторское виноделие? Ведь я не ошибаюсь –  вовсе не бизнес-проект, а скорее миссия?..

Р.Г.: Согласен, авторское виноделие – не бизнес. Особых цифр вы не получите, тем более в моем случае. Ведь я не делаю то, что пользуется спросом, – полусладких и сладких вин. Эти вина производятся по неправильной технологии, в лучшем случае, с концентрированным суслом, а в худшем, с сахаром. Поэтому я делаю только сухие вина. Этот сегмент не большой, но он растет. Авторский проект, конечно, дает возможность «завестись» большому производству, но без него сегодня существовать не может. В том числе, и потому, что лицензия стоит 500 тыс. гривен. А вот когда большая кухня, издержки легко разбросать на огромный объем. Вот мы разбрасываем их на 13 млн бутылок, а не а 4 млн, как было раньше.
Главный капитал, который мы получаем от этого бренда – «Вина Гулиевых», – то, что партнеры, которые с нами работают, знают, что я не сделаю плохой продукт. Они доверяют.

D+: Известно, что все Ваши вина, выходящие в свет, Вы тестируете лично. Следите ли так же трепетно и за партнерскими винами или заказчики предпочитают самостоятельность?

Р.Г.: Ни один литр вина не выходит отсюда без того, чтобы я его не продегустировал. Я проверяю виноматериалы, приходящие от нас и от партнеров. Если там что-то не так, то мы просто разворачиваем машину, и она уходит. Технологи партнеров мне доверяют, и даже не надо им звонить. Такой наш подход дает стабильное качество. Поэтому к нам и идут. Плюс наши технологические возможности. Конечно, о своих технологических возможностях все говорят, но порой, кроме линии розлива, предложить больше ничего не могут.
В прошлом году, несмотря на сложности с финансированием, мы нашли возможности и все же установили 6 новых акратофоров, давших нам возможность увеличить производство на 12,5 тысячи декалитров в месяц.
Сейчас к нам едут специалисты, и мы узнаем новое, растем, понимаем, что на рынке произошли страшные для отечественного товаропроизводителя вещи, – мы уже не конкурируем с продукцией завода «Червоне дышло», мы конкурируем с импортом, с просекко, с новосветовскими игристыми. Чтобы не потеряться в этой конкурентной среде, надо обязательно соответствовать европейскому уровню производства. Мы стараемся это делать, учимся. Скажем, за последние две недели я посетил 3 лекции. Кроме того, по моей просьбе к нам приезжала для консультаций технолог из Люксембурга Илона Шнайдер. Почему не из Франции? Потому что та зона виноградарства очень похожа на нашу, например, по сумме активных температур. И у нас одинаковые климатические проблемы. Да, мы находимся на одной параллели с Парижем, но при этом у нас нет Гольфстрима. И у нас случаются резкие перепады температур. Скажем, прошлый год был ужасным, зимой температура опускалась до минус 30 градусов. К технологу у меня было три вопроса: как бороться с пинком (прозрачные полифенолы, образующиеся от солнечной активности, придающие вину розоватый оттенок); обработка новых бочек – я закупил 50 новых барриков для выдержки вина, естественно, их надо предварительно правильно подготовить. Мы сверили, как это делается у нас и как у них. Оказалось, что практически одно и то же, но есть нюансы. А ведь нюансы и делают кухню!
И третий вопрос я задал по рислингам. У них шикарные минеральные вина из этого сорта и интересно, как им удается получать подобный результат, учитывая ту кислотность и сахаронакопление. Шнайдер призналась, что это их «ноу-хау», которое заключается в использовании диких дрожжей. В прошлом году у них кислотность была 13 (8 – винная и 5 – яблочная), это очень много. Но это типично для этой зоны, так как виноград немножко не дозревает. Так вот, в Люксембурге используют специальный вид диких дрожжей, работающих при повышенных кислотах. Доводят сахар до 3% и потом дображивают уже на чистой культуре. И получается рислинг с хорошим ароматом, достаточной кислотностью и минеральностью. Илона Шнайдер приедет к нам на неделю в сезон – у нас он начинается раньше, чем у них, – и наши виноделы вместе с ней будут использовать эти технологические приемы.

D+: Роберт, общеизвестно, что Вы – перфекционист и добиваетесь идеала во всем – качество вина, стройность философии, элегантность дизайна и маркетинга. Но при этом, насколько могу судить, не проявляете особого интереса к международным конкурсам и тестингам, где Ваши вина могли бы получать достойную высокую оценку. Тем временем большой отряд отечественных виноделов отправляет свои далеко не идеальные вина на всевозможные форумы и каким-то чудом получает для них хорошие отметки, что позволяет лепить эти отметки на бутылки и выделяться на магазинной полке… С другой стороны, недавние маркетинговые исследования утверждают, что стремление виноделов получать медали и побеждать в громких рейтингах ради стимулирования спроса – массовое заблуждение. А покупатель  ориентируется на иное – узнаваемость продукта (благодаря  анонсам, рекламе), а затем – и это главное! – на вкус вина. Что Вы думаете по этому поводу?

Р.Г.: Конкурсы – любимая забава советских маркетологов. Раньше все ездили в Крым на «Золотой грифон» и там дегустировали высокоспиртуозные вина и потом эти медальки демонстрировали. Это, естественно, полная профанация: когда мы все дружно платили за работу комиссии и все дружно получали медали. Сейчас начали ездить на международные конкурсы. Однако позиция маркетологов «победим – расскажем всему миру» особо не влияет на продажи. Мы участвовали в IWC в 2009 и 2010 годах и каждый раз брали дипломы, но никому об этом не заявляли. Для нас это очень интимный процесс – винодел на серьезном конкурсе сверяет внутренние часы: на уровне твое вино или нет. Конкурс дает возможность предприятию проверить, как оно выглядит на фоне других. Вот для чего нужен конкурс, все остальное – это игры маркетологов. Победители у нас – это те, кто умеет играть с ритейлом. Меня иногда спрашивают, как какой-то там бренд без выразительных ароматов – лидер рынка? Все просто – он везде. Естественно, его покупают. Если ты будешь с 20 золотыми медалями с разных выставок, но тебя нигде нет – никто тебя не купит. А в ритейле работать сейчас очень сложно. Все наши проблемы, которые были некоторое время назад, все были связаны с ритейлом. Сети и так плохо рассчитываются, в лучшем случае, через 90-100 дней, а когда все дрогнуло, вообще перестали. Мы понимали, что сложности, но когда вы должны 20 млн, а дебиторская задолженность доходит до 40-50 млн грн, то вроде все сбалансировано, но деньги-то не идут.

D+: А каким был прошлый год с точки зрения урожая?

Р.Г.: В прошлом году у нас было мало винограда. Мы весь его собрали, переработали в качественный виноматериал – сделали из него прекрасное вино, но мало. Своим партнерам я говорил, что если желаете получить качественный продукт, – покупайте виноград. Мы вам поможем, переработаем у себя на заводе, и вы его используете для своей линейки. Тогда я буду уверен в качестве продукта. Где найти виноград – мы знаем. Наш завод находится в зоне виноградников, это юг Одесской области, где лозы меньше пострадали, чем, например, в Овидиопольском районе, потерявшем весь красный виноград – он вымерз.

D+: И как реагировали Ваши партнеры?

Р.Г.: В прошлом году только один отозвался, но в этом – заказчики уже в очереди стоят. Многие обожглись, т.к. 2014-й оказался проблемным годом, качественных ароматных материалов, сделанных из цельного винограда, было мало. Приходилось скрести по сусекам. В этом году мы практически со всеми договорились, что работаем по такой схеме – покупаем виноград, перерабатываем, делаем качественный виноматериал, вино и разливаем. Т.е. система «под ключ». А смысл возить виноград за 200 км –  на завод, который хуже, чем тот который мы предлагаем? Слава богу, мы работаем с компаниями, которых интересует качество.

D+: Роберт, Вы упомянули 50 новых барриков. Интересно, какую древесину Вы выбрали?

Р.Г.: Венгерский дуб. Он прекрасный, качественный. Тогда как, например, украинский не подходит для бочки – он очень плотный. Пару лет назад по просьбе посольства Франции, я принимал у себя группу энологов и производителей бочек. Тогда-то я и поинтересовался по поводу знаменитого лимузенского леса: лес-то небольшой, а бочки из лимузенского дуба можно встретить во всех винодельческих странах мира – они красивые, качественные и подозрительно тонкие. Они ответили, что не делают тайны из того, что покупают лес. К американскому дубу у них есть вопросы. А венгерским они очень довольны. То, как он хорош, мы видим, в том числе, и по венгерским винам.

D+: Вы – один из самых опытных виноделов и владельцев алкогольного бизнеса – не побоюсь масштабов – Европы. Поэтому задам Вам сложный вопрос: как Вы видите дальнейшую судьбу крымских марок? И в принципе, как, на Ваш взгляд, могла бы решаться проблема Крыма? Я говорю не о глобальном разрешении вопроса, а о том, как адаптироваться нашим виноделам к «раздвоениям» марок, к появлению на международных выставках и конкурсах продукции под одним и тем же наименованием, к потере виноградников, сырьевых баз… Решение этих вопросов требует комплексного подхода – существует ли сегодня объединение авторитетных специалистов отрасли (не чиновников, а самих участников процесса), которые могли бы советоваться и вырабатывать стратегию в таких форс-мажорных обстоятельствах?

Р.Г.: Как только «зеленые человечки» вошли в Крым, я позвонил своим друзьям на полуостров и сказал: «У вас шикарные бренды, но вы их можете потерять, если не будете производить их здесь, в Украине. Мы готовы этим заниматься». Не буду скрывать, мне тогда такая кооперация тоже была нужна. Уже пошла революция, курс поплыл, надо было думать нестандартно, и возникла идея помочь друзьям и, тем самым, себе. Сейчас мы работаем с разными марками напитков, в том числе и крымскими: «Инкерман», «Маренго», «Бахчисарай», «Сильвер бриз», «Криково». Первое время после аннексии работали с «Ореандой». Мне многие говорили, что я сошел с ума, раз разливаю конкурентам продукт. Сейчас они делают то же самое. Только я это сделал на 1,5 года раньше.
Так что мы уже объединились. И будем решать проблемы по мере поступления. Садимся за одним столом с бокалом шампанского и обсуждаем, что дальше: игристое по 49 грн – это нормально? Мы производим 13 млн бутылок, у нас себестоимость стремится к 0 и при этом 49 грн у нас не получается. А у кого-то получается. Они сбросились и пролоббировали свои интересы. Даже МРЦ хотели отменить. Но единственный способ сдерживать творческие порывы нерадивых производителей – это минимальная розничная цена. Она должна соответствовать издержкам при производстве продукта. Если не соответствует, – значит, что-то там не так.

D+: У Вас есть не только крупные заказчики. Например, лимитированные тиражи для ресторанов Савелия Либкина. Насколько такие мини-проекты Вам интересны?

Р.Г.: Да, мы поставляем ему тихое и игристое вино, и вина на розлив. Для меня это вопрос имиджа. Где-то вы зарабатываете деньги, где-то зарабатываете имидж. Работа с правильными рестораторами – одно из наших приоритетных направлений. HoReCa всегда относилась скептически к отечественному продукту. Савелий же изменил свое отношение с тех пор, как он стал пить наше вино, в том числе благодаря нашей дружбе. Он стал пить, разбираться, дегустировать и обнаружил, что, оказывается, в Украине появились достойные вина, и он внес в свою карту эти продукты. Раньше многие сомелье не пускали нас, ожидая денег за вход, а я никогда не платил. Я предлагал всем, кто заинтересован в качестве, проводить слепую дегустацию – и в результате мы сломили предвзятое отношение к украинскому вину. Сейчас же становится престижно иметь в ресторане украинское вино. В Одессе, в Киеве много иностранцев, и они все просят местное вино – это понятно и логично. Я когда приезжаю в какую-то страну – Чехию, Румынию, Грецию – тоже спрашиваю в ресторанах местные вина.

D+: В портфолио Вашего предприятия входит питомник лоз. Расскажите, пожалуйста, об этом направлении подробнее.

Р.Г.: Он под паром. С тех пор, как отменили 1-процентный сбор, выращивать лозы стало невыгодно. Вокруг нас кружат желающие его купить, но деньги, которые они предлагают, – не соответствуют тому, что этот объект стоит. Питомник можно реанимировать в двух случаях: если вернут 1-процентный сбор, что в данных условиях невозможно, либо будет приватная земля. Поэтому практически никто не сажает виноград – это огромные инвестиции. 10-12 тысяч долларов вложить в гектар – это непросто.

D+: Ваше отношение к лицензии на опт?

Р.Г.: Нашему новому губернатору кто-то внес в уши, что в свое время я пролоббировал закон про те сакраментальные 500 тысяч. Я нашел интервью, которое вам давал для Drinks+ в двухтысячных, нашел и другие статьи, где я говорю, что это глупо. И переслал ему. Надеюсь, меня поймут – мне неинтересны неразумные законы. В Европе, если человек создает рабочие места, – к нему один раз пришли, посмотрели, выписали разрешение и работай. Дальше контролируют только готовый продукт. Поэтому лицензии не должно быть. Это государственный рэкет, который надо ломать, и чем быстрее, тем лучше. Но если даже Саакашвили не смог сломать, то куда там нам. У него нет полномочий, хотя он стремится изменить ситуацию. Я его абсолютно поддерживаю.

D+: В свое время, если не ошибаюсь, Вы приобрели виноградники в Грузии. Как обстоят дела с ними?

Р.Г.: Это был южный склон Алазанской долины. Сумма активных температур, как в Италии, осадки, как в Англии – просто супер. Мы вложились очень хорошо. Посадили Саперави и Ркацители, поставили их на деревянные столбики, вывезли все камни. Но появился один человек, который спросил, сколько я хочу за участок. Я не собирался продавать, поэтому назвал высокую сумму, и он, не торгуясь, согласился. Пришлось продать?. На самом деле, тогда и в Южном Саперави уже вступил в плодоношение, так что я где-то в душе был готов к такому повороту событий. Свою программу по Саперави я обеспечиваю. Мы закупали грузинские саженцы, настоящие, чистые. Хотя в этом году у нас были проблемы с его урожаем, мы хотели закупить немного вина в Грузии, но кинулись уже после нового года. А грузины, как европейцы, все распродают до нового года, потом остается уже невыразительное. Это к вопросу, что делать, если не хватает виноматериала. Если его нет – не производи.

D+: Помимо Саперави, с какими еще грузинскими автохтонами работаете?

Р.Г.: Ркацители. Кстати, для наших условий он идеальный. Терпит все удары судьбы и погоды, при этом очень ароматный сорт для шампанских виноматериалов. Я горжусь тем, что эти сорта винограда приехали сюда вместе с моим отцом. Он пробил через тогдашний Минсельхоз, чтобы эти автохтонные сорта попали сюда, доказал, что этот виноград будет здесь хорошо расти. Завез и посадил огромное количество лоз, а сегодня уже многие воспринимают Саперави и Ркацители как местные сорта. Из украинских у нас есть немного Одесского Черного, но не могу сказать, что он мне сильно нравится. Хотя вроде папа у него хороший – Каберне, мама – Аликант Буше, а на нем природа немножко отдохнула.

D+: Ходят слухи о новом коньячном производстве, которое Вы планируете запустить в ближайшее время.

Р.Г.: Это будет партнерский проект. Сейчас все, кто владеет лицензией на производство бренди, имеют полный цикл, –  получили право производить коньяк. Т.е. у нас есть юридическая возможность выпускать настоящий коньяк. Есть мысль реанимировать бренд «Французский бульвар». Маркетологи рекомендуют, а я думаю, нужно мне это или нет. Мы ведем переговоры с заказчиками по производству бренди, но из спиртов не одного года, а 3, 4, 5 лет. Плюс работаем с «Баядерой», разливаем для них ТМ «Француз». Этот бренд был нашим, потом я его уступил – это был тот момент, когда мы остро нуждались в финансовой поддержке. У нас были французские спирты, купажированные, отдохнувшие. И я им предложил, чтобы выкупили эти спирты и забрали бренд. Но с условием, что производить его будут только у нас. Объемы взаимодействия пока небольшие – 100 тысяч бутылок в месяц, но они растут и в ближайшее время, думаю, дойдет до 200 тысяч.
А за коньяк – болит сердце. Пришли технологии коньячных напитков, бренди из годовалых спиртов – все очень нехорошо. Надо обязательно лоббировать закон о том, что коньяк Украины должен хотя бы на четверть состоять из местных коньячных спиртов. Что это за украинский коньяк, если в нем ни грамма украинского спирта? Надо возвращать производителя на достойное место, потому что в коньячной теме сейчас рулят ботлеры, а не производители. При этом, если вы сейчас позвоните ботлерам – они скажут, что я отстал от жизни, что повыкорчевывали виноградники, что для производства коньяка необходимо столько-то вина, которого нет. Я понимаю, но хотя бы 25%, пусть не 100% – должны быть нашими.

D+: У нас в стране есть запасы коньячных спиртов?
Р.Г.: Одесский коньячный завод может перекуривать за сезон 3 млн декалитров. Это 300 тыс. декалитров абсолютного алкоголя. Спросите, сколько у них купили спирта? Все покупают в других местах, потому что ОКЗ делает спирты из вина. Естественно, они чуть дороже, чем то, что продается в других местах. А ведь происхождение того спирта даже газовый хроматограф последнего поколения не может идентифицировать.
В перспективе я хотел бы поговорить с крупными производителями и порекомендовать им схему с 25%. К тому моменту, как Европейский Союз запретит нам использовать наименование «коньяк», мы включим все свои возможности, чтобы оставить написание «коньяк» на этикетке на кириллице. И к тому моменту «Коньяк Украины» должен будет на 100% состоять из родных коньячных спиртов. В противном случае мы останемся с годичным бренди и коньячными напитками. Разве об этом мы мечтали, имея такие производственные мощности?

D+: Какое из Ваших вин можете порекомендовать для коллекционеров?

Р.Г.: Как я уже говорил, в 2015-м было мало винограда, но он был очень хороший. Мы получили шикарное шардонне с 13% спирта, титрируемыми кислотами около 6. Оно ароматное и бесподобное. Когда я попробовал этот продукт, сразу закупил 50 бочек. Мы их обработали и сейчас заливаем шардонне и каберне. Через 9 месяцев я вам пришлю его на дегустацию. И можете смело закладывать его в коллекцию.

D+: Большое спасибо, в таком случае уже сегодня анонсируем дегустацию и приглашаем всех заинтересованных, о дате сообщим в соцсетях… Вы часто бываете в винодельческих странах и как человек, ищущий новое и анализирующий увиденное, подмечаете особенности той или иной страны, винодельни. Было время, когда Вы считали эталоном Францию, затем открыли для себя (и для нас, кстати) очень качественное виноделие Австрии. Поделитесь с нами, пожалуйста, своими наблюдениями – какую страну (или страны?) Вы могли бы назвать сегодня эталонной с точки зрения виноделия – и качества вин, и законодательства?

Р.Г.: Давайте зададимся вопросом, где лучше всего дороги в Европе? В Венгрии, так как они самые новые. Так и новые заводы, которые открываются в Восточной Европе, – могут быть более технологичными и современными, чем известные винодельни стран развитого виноделия. А законодательство в Европе, да и в мире, уже у всех одинаковое. Вот ведь, ни у кого из украинцев нет ассоциации, что Чехия –  винодельческая страна. Но пусть приедут в Прагу и попробуют «Доброе виннице» этого года. Они будут очень удивлены. Я веду записи заинтересовавших меня вин и готов поделиться своими наблюдениями. Сейчас все восточные страны, имеющие виноградники, стали делать очень хорошее вино. Чтобы конкурировать с мэтрами, они делают все более качественный продукт. Конечно, может так случиться, что те новые производители, которые мне нравятся, – начали за здравие, а закончат за упокой. С другой стороны, если они уже начали и состоялись как производители, будут держать марку.

D+: Для продвижения виноделия Украины на международной арене наиболее реальный инструмент – винный туризм. Есть ли в Ваших планах создание объекта для винного туризма?

Р.Г.: Винный туризм в Украине в руках Укравтодора. Наше предприятие находится в 120 км от Одессы. Вся моя прошлогодняя зарплата ушла на колеса, которые я меняю, когда туда еду. Представьте себе – повезти по ней людей с красивого судна. Они все вместе будут менять колеса на автобусах. В нашей стране всегда была хорошая ситуация  c дураками и плохая – с дорогами. Винный туризм будет в Украине возможен тогда, когда все станет наоборот.

Фото: httpss://kontrakty.ua, httpss://fbn.ua

Интервью подготовила Юлия Шафранская Он построил два мощных завода с инфраструктурой, достойной утопических романов, посадил сотни гектаров безупречных лоз, основал идеальный питомник саженцев, создал собственное элегантное – по стилю и по форме – вино, вывел с десяток успешных линеек вин и коньяков и сегодня разработал удачную схему для выхода из кризиса. А в беседе с D+ […]

И дело не только в обаянии личности. Прогнозы и позиция главы корпорации «Одессавинпром» – отражают лидерское мнение отрасли. А его вина представляют флагманский отряд отечественного виноделия. Поэтому мы надеемся, что его беседа с главредом D+ Ольгой Пиневич будет прочитана и понята не только операторами рынка, но и теми, от чьего разума и воли зависят перспективы нашей страны.

D+: Каким был прошлый год для Вас? Изменения, которые произошли в законодательном поле на винодельческом рынке Украины, – какие из них можно назвать зеленым светом для развития отрасли?
Р.Г.: Оценивать реформы непросто. В свое время, когда Саакашвили начинал реформы, у него поддержка была 80 %. А когда провел то, что успел, то его рейтинг снизился, потому что реформы – серьезная и не для всех приятная штука. Ведь что значат реформы? Это, в конечном счете, значит – жить по счетам. Поэтому все, что делалось в минувшем и уже этом году, нас устраивает.

Например, повышенная минимальная зарплата в 3200 гривен – хорошо способствует наполнению бюджета. Эта реформа меня сильно обрадовала. Ведь мы-то всегда платили такую зарплату, а нашим конкурентам, которые ее не платили и у них издержек было меньше, так что они вино могли продавать по цене воды «Моршинской», сейчас придется платить и людям, и в бюджет. И в бюджете появятся деньги. Это значит, что у людей появятся деньги, они придут ко мне и купят вино. Я эти деньги тоже потрачу – вложу в бизнес, рассчитаюсь с долгами. Как вы думаете, куда я сейчас вкладываю средства? В бизнес и рассчитываюсь по долгам, которые образовались на скачках курса доллара. Сейчас все работают на выживание. Так что чем больше денег у людей, тем лучше бизнесу. Да, зарплата 3200 – это и соответствующие налоги. Но я их плачу уже давно. Почему плачу, если многие не платят? Во-первых, наша компания – очень трусливые люди, поэтому мы делаем все честно (улыбается – прим.ред.). Во-вторых, я просто не люблю общаться с прокурором или налоговым инспектором, хотя бы потому, что не люблю, когда мне задают вопросы, – если это, конечно, не дружественные журналисты. Я плачу налоги, и плачу давно, и считаю, что надо не только требовать платить, но и сажать в тюрьму за неуплату. Минимальная розничная цена – это тоже неудобная многим, но необходимая система. Мы долго бились за МРЦ, потому что в условиях, когда у тебя нет европейских стандартов, нет МРЦ – нет качественной продукции. Так что принятие такого решения – тоже позитивное изменение.

D+: Для достижения результатов и стандартов качества на уровне европейских стран нам необходимо еще очень многое изменить. Что, по-Вашему, должно поменяться в законодательстве страны, чтобы виноделие могло развиваться и стать конкурентоспособным продуктом на мировой арене.
Р.Г.: О каких европейских реформах мы можем говорить, если главная реформа не проведена! Это земельная реформа. И как только она пройдет, даже если запретят покупать иностранцам, то найдутся свои ребята, которые в оффшорах держат деньги. Я даже где-то читал интересную статистику: если местные выведут деньги из оффшоров, то страна получит где-то $ 2-3 млд в год. Конечно, если еще и зарубежных инвесторов впустить сюда, – то это огромный ресурс. И почему этот вопрос не решается, как вы думаете? Не только потому, что это противоречит чьим-то частным интересам, а  и потому, что оппозиция, какая бы ни была, будет против. Ведь каждый понимает: та власть, при которой произойдет земельная реформа, останется на долгий срок. Поэтому, если Порошенко хочет переизбраться, то ему надо немедленно это делать, потому что другого источника привлечения средств в бюджет на сегодня не существует… Для того, чтобы переизбраться, нужно иметь ресурс, показать людям, что вот – мы стали лучше жить. Приватизацию земли надо делать немедленно, тогда мы вздохнем. Да, 20 латифундистам будет плохо, но всем остальным станет лучше. Это я говорю, человек, у которого 50% виноградников находится на арендной земле. Вроде бы я и не заинтересован в приватизации, но понимаю, что если деньги появятся у людей, то они появятся и у меня. Закон, который нужен, это приватизация земли, возможность получения кредитов под землю, ведь сейчас  земля не является залогом, и все – экономика простаивает. (К слову, не хотелось бы, конечно, упоминать эту страну всуе, но даже в России земля является товаром, а значит – объектом залога с 2004 года!)

И вот, в этих, можно сказать, антисанитарных условиях Украина произвела 64 миллиона тонн зерна! Можете представить, как бы мы жили, если бы земля была приватной!.. Кроме того, если говорить о политике, то я думаю, что Петру Алексеевичу выгодна приватизация земли, потому что это основное требование МВФ. Ведь МВФ говорит: если до апреля не примите закон о продаже земли, то мы вам денег не дадим. А в 2019 году  мы должны будем огромные деньги начинать выплачивать. То есть, если не найти ресурс, то, сами понимаете… Поэтому власть очень заинтересована, чтобы закон прошел, и  они будут давить вовсю, лишь бы склонить к этому парламент.

…Я уже не говорю, кстати, о таком аспекте данного вопроса, как память о жертвах голодомора, когда большевики забрали землю у его хозяев, заменив продразверстку продналогом. Уже хотя бы память о той трагедии должна нас подвигнуть  решить наконец вопрос о земле – и отдать ее таки крестьянам!

D+: Какие еще вопросы, возможно, более узкопрофильные, стоят перед отраслью?
Р.Г.: Сегодня мы в основном работаем через дистрибьютора, потому что это определенные логистические затраты. На данный момент мы полностью, эксклюзивно отдали реализацию в руки дистрибьютора «Альянс Дистрибьюшн». Понятно, что хочется больше, хочется лучше, хочется расширяться, но везде требуется ресурс на вход в сети. Скажем, сейчас не присутствуем в сети «Билла», и нам на днях прислали новые условия: чтобы завести 12 позиций, нужны 680 тысяч грн просто единоразовых вложений.  А затем начнется: дебиторочка 60 дней и прочие радости сотрудничества. Ну, да это всего 60 магазинов по всей Украине, так что поживем пока так. Мы этот год балансируем, но потом уже начнем вкладывать в расстановки. Уже сейчас выделяем ресурс, потому что без этого развития не будет. Некоторые сети очень цинично к этому подходят: есть прайс за вход, – заплатите, а там посмотрим, как вы будете продаваться. Будете продаваться плохо, – выведем, несмотря на ваши деньги.

D+: Как считаете, что нам глобально мешает становиться разумнее, цивилизованнее?
Р.Г.: Интересы и интересишки латифундистов местечковых.

D+: Находить пути решения вопросов проще, объединившись с теми, кто стремится изменить ситуацию. На Ваш взгляд, какие шаги должны предпринять украинские виноделы, чтобы их объединения не становились очередными клановыми бизнес-предприятиями, а действительно формировали имидж украинского вина на международной арене?
Р.Г.: Нас объединяет и разъединяет присутствие ресурсов для работы и развития или их отсутствие. Когда формируется нищее объединение, то все разваливается, когда богатое, – все работает, как швейцарские часы. Поэтому такие организации-объединения должны выполнять функцию обслуживания тех предприятий, которые туда входят. Собственно, так мы и заявили «Укрвинпрому»: «Если согласовываем  списки наших проблем, – а это МРЦ, один процент на развитие виноградников, НДС, частная собственность на землю, еще какие-то моменты, – и хотя бы две трети этого списка совпадают с вашей активной деятельностью, то мы соответственно будем поддерживать вашу организацию. Мы будем в вашей жизни участвовать, если вы будете идти в тренде этих проектов.

Если нет, то почему я должен кому-то дарить деньги? Вот, на последнем собрании была попытка договориться о каких-то вещах, которые объединяют отрасль, ну, например, коньячную. Там сейчас идет спор о процентном содержании украинского сырья: 15%, 85% или 51.Что самое забавное, складывается впечатление, что всех все устраивает, потому что реальные производители выставляют требования, которые невозможны для фейков, и наоборот. И я говорю: «Ребята, ну успокойтесь, давайте сделаем 51, но главное, чтобы пошел процесс, это как с МРЦ – главное начать». И при этом сидит «миротворец», представитель министерства, и говорит: пока вы не договоритесь, ничего не произойдет… В результате сегодня коньяки Украины можно производить без украинских спиртов! Конечно, надо договориться! И чиновник министерский правильно говорит – договаривайтесь сами: что ему, это мы здесь с 1857 года, а он там три месяца назад назначенный и через еще три, может, уйдет…

D+:  Сегодня у грузин, и у молдаван идет работа над созданием бренда «Вина Грузии», «Вина Молдовы», и в этом принимает активное участие государство. Чиновники не сидят пассивными «миротворцами», как Вы говорите, а носятся по миру, продвигая национальный бренд – открывают центры вина, договариваются с выставками, винными журналами. И это – волевое решение государства, заинтересованного в развитии потенциальной с точки зрения экспорта отрасли. Там, например, работает агентство грузинского вина – оно не собирает дань с виноделов и не кладет себе, или жене своей в карман, а работает на продвижение бренда «Грузинское вино». Вот как-то у них это получилось? А что  у нас должно случиться, чтобы вот такое произошло?
Р.Г.: Я не знаю как в Грузии, я знаю как во Франции. Во Франции, в провинции Шампань много лет уже действует организация, объединяющая производителей шампанского, ее сотрудники занимаются продвижением всех виноделов Шампани во всем мире.

D+:  Европейские виноделы давно договорились и везде получили зеленый свет. А у грузин, вот, прямо у нас на глазах, в отличие от нас, что самое обидное, произошли разительные перемены.
Р.Г.: Вы правы, в таких странах, как Грузия и Молдова, реформы прошли, при этом субсидирование виноградарства продолжается. И если говорить об Украине, то я бы при встрече с Гройсманом, сказал: «Почему у них есть преференции, а у нас нет? Из-за того, что у них есть преференции, их продукты могут сюда попадать по цене ниже, чем наши, это же нечестно… Мало того, есть преференции и у испанских производителей, итальянских, у всех европейских. Потому, что там датируется сельское хозяйство вовсю, а у нас нет. У нас даже НДС вот сейчас забрали, полуторапроцентный сбор забрали. Словом, у нас внутренний рынок падает, и на международном нас уже вовсю опережают даже соседи – грузины и молдаване.

D+: И, тем не менее, сегодня в винодельческую страну №1, Францию, в ее сердце – на Лазурный Берег поставляется вино ТМ «Вина Гулиевых». Прокомментируйте, пожалуйста, результаты, есть ли уже отзывы?
Р.Г.: Да, это правда – мы делаем поставку своих вин во Францию. Много одесситов живет за границей, и когда эти люди приезжают, они с удовольствием пробуют местное вино. Наша нынешняя заказчица живет много лет в Монте-Карло. Но мы с ней познакомились в Одессе, у Михаила Жванецкого. Я пришел со своим вином, она пробует и говорит: «Это Ваше? Я очень хочу иметь возможность  поставить это вино в карты моих ресторанов». Bот мы и заключили контракт на поставку. Мне настолько понравился этот подход, что я стал говорить со всеми своими друзьями, которые живут в Венгрии, в Австрии… И вот результат: сейчас еще будем в Австрию  отправлять наше вино, в Венгрию, Англию. Теперь этот процесс пойдет, и мы точно проторим дорожку. Боюсь даже, что «Шардонне Reserv» и «Каберне Reserv» 2015 года на всех желающих не хватит. 

D+: На нашем портале drinks.ua мы размещали отчет о дегустации, которую мы организовали для ведущих винных экспертов страны – чтобы протестировать Ваше «Шардонне Reserv» 2015 года (кстати, обратите внимание – публикация собрала рекордное число лайков). Все отзывы были исключительно положительные, но ребята нам задавали вопросы, которые мы теперь адресуем Вам. Скажем, существуют ли выделенные участки на винограднике для Reserv?
Р.Г.: Конечно! Но лучше бы показать им все непосредственно на винограднике. Мы приглашаем всех сомелье, заинтересованных увидеть наши лозы и винодельню. Сомелье – по сути своей профессии – продвинутые ребята, пытливые. Я бы хотел с ними встретиться в  нашей долине, чтобы показать – для Reserv, лучших вин с селектированных участков, подходит южный склон. Там даже при большом выпадении осадков, вода не образует луж, иначе –  сразу вспышка мильдью. Поэтому без склонов приготовить вино хорошего качества невозможно, особенно в наших условиях. Чернозем сам по себе очень жирный, как пластилин, влагу плохо пропускает, дренажа не хватает. Там, в долине, у нас на склонах высажены лучшие виноградники, которые предназначены для «Вин Гулиевых» и для special edition. Приглашаем,  покажем это очень интересно!

Я недавно был во Франции, и в течение десяти дней в ресторанах заказывал очень разные вина 2015 года. Он оказался для многих хорошим: 90% вин имели яркую ароматику, но встречался окисленный вкус. Почему? Намного легче работать с виноградом, который слегка не дозрел, – он целый, не гниет. Однако это хорошо для шампанских, но для тихих не годится. И я, признаюсь, радовался за наши продукты. Наше вино пьется хорошо, потому что сделано из вызревшего винограда, с великолепным накоплением сахара, что позволило выпустить богатое «Шардонне» и мощное «Каберне».

D+: А насколько большие получились объемы?
Р.Г.: Наверное, не такие большие, как хотелось бы. Но, если говорить о предприятии в целом, сравнивать по годам, то у нас прирост в 170% по сравнению с прошлым периодом. И должен сказать, что с «Винами Гулиевых» мы неплохо охватили рынок Одессы и Одесской области. Важным достижением назову представленность наших вин в «Good wine». Я считаю его  лучшим винным магазином в Украине. Мы обсуждаем активную дистрибуцию наших вин во всех городах-миллионниках.

На самом деле, итоги прошлого года (учитывая общую ситуацию в стране) грандиозные: по реализации игристых на внутреннем рынке мы занимаем долю в 27 процентов, с объемом 830 000 дал. Самый близкий к нам производитель – КЗШВ с 796 000 дал и 25 процентами. Проведу аналогию: 30 процентов рынка – считайте, как «Газпром», естественная монополия… В текущем году мы планируем нарастить производство шампанского еще на 20 процентов, то есть собираемся произвести под миллион. Вина в прошлом году мы произвели 6 млн дал, а в этом году планируем 8 млн, причем, по самым пессимистическим  прогнозам. А что касается «Французкого бульвара», то мы в этом году на 17 процентов выросли со special edition и минус 10 процентов по «Гранд  кюве». Почему минус? Потому что не дейсвовали МРЦ, сейчас, после принятия соответствующего решения, сразу пошел рост.  Думаем к концу года сделать рестайлинг «Гранд кюве». Но будем держать цены до последнего, у нас для этого есть все возможности – свои виноградники, производственные площадки. В этом году мы, дай Бог,  получим хороший урожай – будет свое отличное сырье. И мы, учитывая ситуацию с НДС в нашем секторе, получим преференцию по отношению к тем, что работает с чужим виноградом. Не говоря уже о выигрыше в качестве вин. Ведь, на самом деле, гарантом рыночного процесса является потребитель. Вся зачистка рынка произойдет  не потому, что хорошо или плохо работает государство, а потому, что у потребителя есть возможность выбирать. Я, например, не боюсь конкуренции – ни с французами, ни с итальянскими винами. Мы отправляем сегодня наши вина на самые авторитетные конкурсы и дегустации в рамках европейских выставок, где оценку дадут  самые взыскательные комиссии. И я уверен в своем вине – оно будет хорошо оценено.

D+: Вы постоянно работаете над современным образом Ваших вин, какой бутылке, какому стилю отдаете предпочтение?
Р.Г.:  Мне хотелось бы работать с бургундской бутылкой для белого вина, для селекта она была бы поизящнее, для резерва – потяжелее. Мы регулярно ведем переговоры со стекольными заводами. Сегодня мы тару из Молдовы привозим. И я, кстати, хочу спросить наших стекольщиков: ребята, сколько нам можно из Молдовы бутылки возить?! Мы валюту платим, так почему такую бутылку не сделать здесь?!
У нас шикарные заводы, делают качественную тару, мы работаем и с «Ветропаком» в Гостомеле, но они не делают такую бутылку, как нам сегодня нужна. Потому что, мол, нет спроса… Нет спроса – потому что не предлагаете, предложите красивую бутылку, а то все вино идет в одной: и красное, и белое – какой-то унисекс… Надеюсь, наша промышленность подтянется к нашим запросам, а мы будем все лучшее, что есть в оформлении и в технологиях, с удовольствием применять. Ведь нам удалось уже многое – сделать образцовые виноградники, заполучить лучших технологов, установить самое современное оборудование, выпускать высококачественный продукт и даже  удалось сломить хребет социалистической системы ведения хозяйства, мы нейтрализовали производственно-технологическую мафию. Самое время украинскому виноделию начать развиваться на внутреннем рынке и заявить о себе на мировом.

D+: Мы уверены, что так все и будет. А Вам и Вашему предприятию, которому приходится идти непростым флагманским курсом, легкой дороги. И побед!

И дело не только в обаянии личности. Прогнозы и позиция главы корпорации «Одессавинпром» – отражают лидерское мнение отрасли. А его вина представляют флагманский отряд отечественного виноделия. Поэтому мы надеемся, что его беседа с главредом D+ Ольгой Пиневич будет прочитана и понята не только операторами рынка, но и теми, от чьего разума и воли зависят перспективы […]

Не будем скрывать – D+ давно симпатизирует компании «Винфорт», об ассортименте которой мы писали неоднократно.

D+: Дмитрий Искандерович, поделитесь, пожалуйста, опытом – какие именно меры, предпринятые Вашей компанией в 2014-2015гг., позволили выжить в кризис. И чем стало для Вашей компании приобретение в этот сложный период крупнейшего в стране завода шампанских вин – ценным, но грузом, или плотом, благодаря которому удается держаться на плаву? Как проходил процесс объединения?

Дмитрий Сайфудинов: Заключение сделки по приобретению целого завода не делается за месяц. Процедура ознакомления с объектом, вступление в переговоры занимает какое-то время. Тем более, что завод принадлежал компании Campari – одному из крупнейших международных алкогольных производителей и дистрибьюторов, владеющему пакетом серьезных всемирно известных брендов. У них все делается по очень сложной процедуре. Через консультантов, адвокатов, иностранные аудиторские компании… Мы вступили в переговоры в конце августа 2013 года, а завершили процедуру лишь в сентябре 2014-го. Решение было принято в декабре 2013 года, Майдан стоял уже две недели, и в марте 2014 года, после первого транша денег, мы получили доступ к компании… Так что, вы понимаете, – мы приобретали актив в сложнейший период нашей истории.

Для нас эта покупка была логическим витком развития. В целом, мы понимали и отдавали себе отчет в том, что «Винфорт» – это серьезная алкогольная компания, она не должна быть стопроцентно зависима от импортных продуктов. Важно, чтобы присутствовал сильный украинский актив. Это если говорить исключительно о бизнес-схеме. Идея баланса между импортным и внутренним продуктами сложилась в наших головах как стратегия. Мы в этом бизнесе уже 20 лет, и за это время разные были мысли, в том числе о водочном производстве. Тогда нам казалось, что это сильный экспортный потенциал. Но жизнь распорядилась так, что нам удалось вернуться на завод шампанских вин, с которого мы начинали еще в далеком 1994 году как юристы-консультанты, и откуда уже позже пришли в бизнес. Вот такой получился завершенный круг.

Уверенность в том, что нам нужен актив отечественного производства, к нам пришла еще в 2009-2010 годах, когда был финансовый кризис, и мы, как импортная компания, ощутили на себе все «прелести» девальвации и снижения импортных потоков. По большому счету, по экономическим показателям лучшими в истории компании «Винфорт» были 2007 и 2008 годы (до ноября). К сожалению, к тем показателям (и в объемах, и в денежном эквиваленте) мы больше не вернулись. Это просто была нездоровая экономика. Зато, пережив кризис 2008-2009, мы укрепились во мнении, что, если нам позволит ситуация, мы сможем обзавестись украинским активом. Собственно говоря, это и есть предыстория нашей стратегии.

Безусловно, картинка августа, сентября и октября 2013 года и возможности для инвестирования совершенно отличаются от картинки марта или сентября 2014 года, когда была уже другая экономическая и политическая реальность. Приобретая актив, мы отдавали себе отчет в том, что потребуется года три, чтобы реанимировать основной бренд «Одесса», здоровье которого мы проверяли. Сейчас можно говорить, что новая «Одесса», которая уже 8 месяцев на рынке, остановила падение и даже получила некоторый рост. Значит, мы все сделали правильно. Мы рассчитывали, что сумеем совершить больше инвестиций от импорта – в завод. Он требует этих вложений, но, к сожалению, возможности уменьшились в три раза.

Для выхода «Одессы» на планируемый объем продаж в нашем бизнес-плане был заложен примерно трехлетний период: вторая половина 2014 года, 2015 и 2016. А в 2017 мы рассчитываем получить отдачу, позволяющую акционерам ощутить удовлетворение от инвестирования. Сейчас ситуация сложная, она, разумеется, коснулась не только нас, но и другие сферы бизнеса. Но мы не жалеем, наша «Одесса» и завод – это наша надежда и «лучик света», наш «кусочек счастья».

Надеемся, что наша молодая команда технологов, выпускников факультета виноделия Одесской пищевой академии во главе с главным виноделом Дмитрием Ткаченко сможет порадовать Украину новой игривой «Одессой» в новой стилистике. Нам она видится вот такой – слегка задорной и веселой, с южным итальянским характером. Хочется, чтобы все получилось. По крайней мере, первыми результатами мы довольны. И качеством, и тем, как приняли нас на рынке традиционного игристого.

D+: Я слышала, что, скажем, такой взыскательный город, как Львов, очень позитивно воспринял игристые «Одесса». Это было неожиданно для вас, одесситов?
Д.С.: Нет, это не было неожиданностью. По большому счету, так сложилось, что отечественные игристые – это была всегда самая технологичная и самая качественная винодельческая отрасль в Украине еще со времен Советского Союза. Все эти заводы, хоть они и в непонятных местах были построены (Киевский, Харьковский, Бахмутский, или Артемовский) и далеко расположены от мест произрастания виноградников, тем не менее, по сей день существуют. А те предприятия, которые находятся в непосредственной близости к виноградникам, как мне кажется, к тому же априори находятся в более выгодных конкурентных условиях, так как контролируют и могут выбирать лучшее, качественное сырье. Вот то, что покупают «Одессавинпром», ОЗШВ, «Шабо» – это лучшее сырье для производства вина. Ведь сырье не нужно долго транспортировать, здесь же оно и перерабатывается.

А то, что Львов и западные регионы Украины хорошо принимают те или иные продукты – это, наверное, вопрос, на который невозможно дать однозначный ответ. Так исторически сложилось, что для Одесского завода шампанских вин традиционно западный регион, помимо юга Украины и Одесской области, всегда был самым лояльным рынком. И потому, когда в 90-х годах появилась первая торговая марка «Одесса», на фоне тогда еще массового шампанского, на Западной Украине уже были очень продвинуты локальные дистрибьюторы.

Еще в 90-х они хорошо поработали на «Одессу», с тех пор эту марку здесь знают и любят. А может, правильнее сказать, что она там не встречала конкуренции, потому что, попадая в Киев или в Харьков, «Одесса» встречала конкуренцию местных заводов. И там у нее был меньший спрос и имидж, возможно – из-за того, что она моложе. Но основные рынки для «Одессы» – это Западная Украина и, собственно, Одесская область. Нам предстоит поработать для того, чтобы акценты продаж были смещены на Киев, и  как бренду состояться именно там, причем, не только в узком кругу, но и для массового потребителя.

D+: Рокировки в портфелях, пожалуй, наиболее часто происходят именно в кризисный период. Часть брендов, возможно, весьма интересных, приходится сбрасывать на ходу, чтобы не утратить большее. С какими наименованиями и Вашей компании пришлось расстаться, чтобы выжить?

Д.С.: Не секрет, что в системе нашего холдинга на протяжении 15 лет состояла компания «Укрюгторг». Это был один из крупнейших дистрибьюторов по Одессе и области. Это логистическая компания со своим транспортом, базой, основой которой была дистрибуция украинских продуктов и, прежде всего, бренда «Немиров», а также попутно всего портфеля «Винфорт». Во время кризиса 2008-2009 гг. все испытывали сложности – и дистрибьюторы, и большие бренды. Где-то в 2010-2011 гг. стало понятно, что отношения «Укрюгторга» и «Немирова» прекращают носить взаимовыгодный характер. Поэтому нами было принято решение перепрофилировать «Укрюгторг».

У нас тогда был сформирован свой полный портфель продуктов, и уже ничего свыше для качественной дистрибуции не помещалось – так или иначе было бы пересечение интересов. А «Укрюгторг» был свободен, чтобы открыть свою импортную программу. Что мы и сделали: стартовав весной 2011 года, начали работать с «Укрюгторгом» с лицензией на импорт и с первыми продуктами в 2012 году. И всего за полтора года они смогли сформировать достаточно интересный портфель, в который попали такие молодые бренды, как Tussock Jumper, Cono Sur – один из лидеров в экспортных поставках вина из Чили с брендом Bicicleta, очень крупная итальянская группа с брендами Mezzacorona и Stemmari, а также другие бренды.

Все, естественно, концентрировалось на вине, и это был плюс, так как то, что мы не могли позволить себе импортировать, поскольку возник бы конфликт с другими брендами, мы смогли реализовать в другой компании. К тому же, в этом была здоровая польза, так как «Винфорт» уже был тяжеловес: бизнес делают люди, а когда они уже состоялись, то начинают плохо шевелиться, проявляются лень и релакс на лаврах. Похоже, для того и существуют кризисы, чтобы встряхивать. А «Укрюгторг» превратился в достаточно агрессивного конкурента для «Винфорта», чтобы подстегивать компанию к здоровому соревнованию.

Но жизнь импортера в нашей стране полна сюрпризов: в 2014 году мы практически потеряли всю взлетающую к успеху компанию «Укрюгторг» со всем портфелем. В марте 2014 года мы поехали в Дюссельдорф на выставку по «Укрюгторгу», все шло удачно. Но когда курс начало лихорадить и невозможно было для сетей поднимать цены, сказалось то, что «Укрюгторг» не обладал таким финансовым запасом, как «Винфорт», в результате мы потеряли целую компанию, которая до этого 15 лет была дистрибьютором и 2 года работала с молодой стартующей импортной программой.

Мы что-то подхватили от импортного портфеля, который наработал «Укрюгторг» – например, Cono Sur, но судьба бренда на рынке очень туманна, потому что чилийские вина вообще вылетели в неконкурентную зону по цене, слишком упал спрос на них. Еще приобрели Mezzacorona и Stemmari, которые нас радуют, но, конечно, ассортимент линеек сокращен до наиболее востребованных продуктов «Пино Гриджио» и «Муската», а всем остальным пришлось жертвовать, чтобы не было такой высокой валютной задолженности.
Сам «Винфорт» из того большого ассортимента, с которым работали последние годы, расстался только с двумя молдавскими и одной грузинской компанией. Все остальные крупные бренды остались в нашем портфеле, правда, потеряли в объемах. А вот, например, Santa Margherita даже приросла. Этот дорогой итальянский бренд как-то легче переносит кризис.

D+: Какие каналы продаж Вы используете?
Д.С.: У Gato Negro, Yellow Tail и Barton&Guestier  – тотальные. Это те бренды, которые были представлены во всех каналах продаж, которые только существуют. По итогам кризиса, когда цена на эти продукты сильно возросла, они все равно сохранились везде. Несмотря на то, что в этот кризис все сетевые операторы современной розничной торговли провели чистку своих винных полок, и даже мы чистили все незначимые продукты.

D+: На смену сброшенному балласту порой приходят популярные, жизнеспособные продукты, позволяющие вытянуть продажи. Появились ли в Вашем портфолио новые имена? Если да, то расскажите о них подробнее.
Д.С.: Если не считать того, что по наследству от «Укрюгторга» мы приобрели Nosio Gruppo Mezzacorona, которую будем удерживать, каких-то других больших приобретений не было. Но у нас есть своя фирменная точка торговли в Одессе, и насколько это возможно, мы все время обновляем ассортимент. И, безусловно, магазин тоже был на «голодном пайке», поставлялся только ликвидный товар. Но сейчас мы потихоньку стали позволять себ завозить какие-то отдельные товары. Мы регулярно экспериментируем с интересными продуктами маленьких виноделен.

И хотя мы все время говорим о вине, но «Винфорту» здорово помогает пережить кризис сотрудничество с Beam Suntory – это бывшая Beam Global, – которая является локомотивом сегодняшнего портфеля.

D+: Как Вы можете описать сегодняшнее положение «Винфорта» в общей системе координат импортного сегмента?
Д.С.: По объемам ввоза мы всегда были в тройке лидеров. Наверное, как и у многих, сейчас наши объемы по винному портфелю сильно упали. Центр тяжести переместился в собственный импорт сетей. Сейчас лидерами, безусловно, будут Good Wine и ТС, наверняка АТБ, кроме того, могут быть хорошие показатели у новичков. Зато в целом у нас объем увеличился по тяжелому алкоголю, и здесь мы реально занимаем свое четвертое место.

D+: Планируете ли в ближайшее время пополнять ассортимент и за счет каких брендов?
Д.С.: Речь идет об оценке рынка. По большому счету, нам нужно развивать имеющийся портфель. Акцент портфеля «Винфорта», безусловно, на группе тяжелого алкоголя. Будем стараться удержать те позиции по вину, которые есть –  Gato Negro, Yellow Tail, Barton&Guestier, Santa Margherita. Да и больших, узнаваемых брендов не осталось, они разобраны по тем или иным портфелям. Их в принципе не так-то  и много. Посмотрим, как будет эволюционировать рынок, сколько ему потребуется времени на восстановление покупательской способности.

Это может произойти за несколько лет, а может и вообще не произойти, так как меняется формат ценностей. Плюс ко всему бурно развивающиеся фирменные магазины как объект, куда инвестировали средства импортеры, фирменная торговля – это тоже позволяет потребителю ближе знакомиться с вином. И цены в фирменных магазинах принципиально отличаются от цен сетевой розницы.

D+: С кем из дистрибьюторов работает Ваша компания, произошли ли в последний год изменения в схеме отношений, входящие в пакет антикризисных мер?

Д.С.: Основной портфель «Винфорта» сегодня, с точки зрения цены, превратился в сплошной премиум. У нас сегодня нет вина, условно говоря, дешевле ста гривен – и это очень усложняет задачу. Поэтому нашими основными клиентами являются те, кто способен поставить такой алкоголь на полки. Это основные сетевые операторы, и наш успех зависит от умения лавировать, находить компромиссы. Продажи качественных вин в дистрибуционных каналах очень низки.

Очень жалко, что идут большие потери по Грузии, по Молдове. Но сегодня мы работаем со всеми дистрибьюторами, и нельзя сказать, что мы кого-то потеряли, может быть, даже где-то приобрели. В Киеве всегда с дистрибьюторами было сложно, особенно после того, как в начале 2000-х переформатировался рынок. Мы работаем сейчас с «Поляковым». Но если говорить о развитии дистрибуции, то это, скорее, актуально для шампанского «Одесса», а не для импортного портфеля.

D+: А с теми дистрибьюторами, с которыми Вы работаете по Одессе, что-то в отношениях поменялось?
Д.С.: Как раз по Одессе работал «Укрюгторг», теперь его нет. Сегодня с нами сотрудничают два других, но говорить о том, что они продают портфель «Винфорта», не приходится. Это не продажи, так как они не имеют каналов для сбыта этой продукции. А по шампанскому «Одесса», безусловно, дистрибьюторы есть, но они сейчас меняются по тем или иным причинам.

D+: Зачастую импорт алкоголя идет параллельно с созданием фирменных бутиков. Ваша компания в этой сфере является, если не ошибаюсь, одним из пионеров открытия подобных магазинов в нашей стране. Как обстоят дела с Вашими  винными бутиками?
Д.С.: Было два, но точку на Дерибасовской пришлось закрыть, так как просто не выдерживали стремительно растущей аренды. Сейчас один магазин, и он прирос – и в деньгах, и в бутылках.

D+: В чем, на Ваш взгляд, залог успешности подобных форматов?
Д.С.: У каждого продукта, как и у магазина, есть собственный жизненный цикл. И вот Wine Story будет уже 6 лет, он уже успел сложиться как проект. Те силы, которые мы потратили в первые три года его существования, помогли завоевать доверие клиентов. Те люди, которые к нам ходят, – это, прежде всего, клиенты, которые интересуются вином. Так вот в нашем Wine Story в Одессе порядка 7000 постоянных покупателей. В среднем клиенты приходят раз в месяц. Мы сумели завоевать их расположение, а теперь наша задача удержать их. Несмотря на сложные времена, эти потребители все равно остались с нами.

Я думаю, если бы мы начинали сейчас, было бы сложнее. Даже уровень конкуренции значительно вырос. Потому что 6 лет назад у нас были Wine Story и при этом три «Поляны» (одну, правда, закрыли). Но зато открылось много других небольших магазинчиков, так что у людей, которые интересуются вином, выбор в Одессе есть, а конкуренция – это здорово – в том числе в буквальном смысле.

D+: Какие планы у компании «Винфорт» в этом году?
Д.С.: Планы строим по товарообороту. Но основная задача на рынке вина – удержать позиции 2014 года. Будем разрабатывать ценовые акции по нашим основным продуктам. Будем искать новые ниши для молдавского вина. Это совместная работа, которую мы проводим с нашими партнерами, потому что грузинские и молдавские поставщики с пониманием относятся к ситуации, стараются предоставить специальные ценовые условия для украинских партнеров, насколько это возможно. И, конечно же, нам предстоит вывести в лидеры марку «Одесса», которую мы любим, на которую возлагаем надежды.

D+: Дмитрий Искандерович, мы от всей души желаем, чтобы все планы сбылись. И даже большего!

Фото: landlord.ua

Не будем скрывать – D+ давно симпатизирует компании «Винфорт», об ассортименте которой мы писали неоднократно. D+: Дмитрий Искандерович, поделитесь, пожалуйста, опытом – какие именно меры, предпринятые Вашей компанией в 2014-2015гг., позволили выжить в кризис. И чем стало для Вашей компании приобретение в этот сложный период крупнейшего в стране завода шампанских вин – ценным, но грузом, или […]

На ежегодном мероприятии Anteprime di Toscana 2017 Drinks+ предложил ведущим винным экспертам и журналистам из разных стран мира прокомментировать свои впечатления и дать профессиональную оценку винтажам, представленным на мероприятии. Ниже представлены тексты авторов.

Rojita Tiwari, Wine&Spirits Writer and Consultant, Founder Drinks & Destinations, India

I have been a regular at the annual Tuscan Wine event since 2012. In last few years, though the format of the event has remained more or less the same, there have been many small changes that have taken place in various consortiums. As the program includes consortiums of Chianti, Chianti Classico, Vernaccia di san Gimignano, Vino Nobile di Montepulciano and Brunello di Montalcino, you are expected to taste a wide range and styles of wines, all produced from one primary grape from the region-Sangiovese except, of course, the white grape Vernaccia in San Gimignano. While different regions have different rules with regards to yield, aging, classifications and price points, it is great to see how all the associations work together to promote the pride of Tuscany. It not just helps them promote the wines of Tuscany in the international market, the wide list of media, buyers, tasters who attend the event ever year also share their experience of the culture and culinary with the entire world through social media and other mediums. And, that's what is ultimately resulting in giving a boost to the tourism industry as well.

CAV. Subhash Arora, president Delhi Wine Club, Indian Wine Academy, editor DelWine, India Corres, Meininger WBI (Germany)

Anteprime Toscane has been a successful promotional concept that has been evolving and expanding during the last few years. Earlier, it used to be Chianti Classico, Montepulciano and Montalcino with San Gimignano tying up with a visit for a select group of journalists a day earlier. With the involvement and funding from the Tuscan government, it was added as a part of the programme. So were Chianti and 11 other appellations of Tuscany. This has made it a gruelling but comprehensive 8-day programme, giving an excellent overview of Tuscan wines as a whole.

Chianti Classico, Montepulciano and Benvenuto Brunello have been thoroughly professional and delightful programmes and were no less this year with excellent Sommelier service and range to taste from. Chianti and 11 other appellations are still under evolution stage and very cramped-one could barely get an overview. However, Montalcino was slightly disappointing and not fully satisfying because the producers were not present on the first day for interaction and a substantial number of journalists including me, were obliged to leave early on the second day. The most important tasting left something to be desired. Perhaps, the organisers should consider starting the programme with Benvenuto. All in all, it showed some improvements from the previous years, especially in the newer addition. A great programme to promote Tuscan Wines!

Irene Graziotto, Wine Writer, Wine Judge, certified AIS Sommelier

Anteprime Toscana is arguably one of the most important events concerning Italian wine landscape. It proves how teamwork is a winning tactic when it comes to assess impact on foreign audience and markets. This is particularly true in relation to the “minor” Consortia tasting event, which has allowed professionals to taste in a single day eleven different denominations. Amongst these, Southern Maremma is certainly one of those regions to keep an eye on, thanks to its wide variety and remarkable Vermentino. I would pick out also Montecucco and Morellino di Scansano which offer an interesting alternative to better known Sangiovese-based wines, Cortona with its Syrah and Valdarno di Sopra that aims at becoming a 100% organically farmed DOC. Unfortunately, the opening speech turned out to be rather disappointing: it is high time speakers stopped boasting that Italy has overcome France just because of a higher volume production when the average price for a bottle of French wine is three, four times more than an Italian one. When considering US – just to mention one of the most important markets for Italian wine – it emerges that Italy’s main competitor is not France but Chile, a country with low production costs, against which Italy does not have a proper communication strategy. Data shown during the conference reveal that “Chianti” is still the most natural recollection when mentioning Italian wine. But what does “Chianti” stand for? Are we talking of the cheap red wine in a straw basket or Chianti as either a wine region or a wine designation opposed to Chianti Classico – with the latter option revealing a deeper knowledge of Italian wine? Wine production in the Chianti region has changed a lot indeed. On one side, Chianti appeal is still very strong as proved by the successful Chianti Lovers event open to public. On the other, things seem to get a little more confusing for Chianti Classico, with the newly established Chianti Classico Gran Selezione partially clouding Chianti Classico Riserva, which until a few years ago used to be the top product.

As for Vernaccia di San Gimignano, old vintage bottles showed how this wine can stand the test of time and how the best interpretations are the ones not overwhelmed by Sauvignon or Chardonnay.

Speaking of Nobile di Montepulciano, 2014 has been a very challenging vintage: Nobile seems to be still very young for a wholly enjoyable tasting and with some too much oaky samples. That said, some wineries are doing a great job and if I have to mention one that has pleasantly surprised me, this is Il Molinaccio.

Finally, Brunello di Montalcino 2012: a vintage that was rated with five stars and confirms its outstanding quality even though it is definitely less ready than the 2010 vintage tasted two years ago.

Michèle Shah, CEO OF MICHELE SHAH SRL – Marketing strategies – Italian wines

Anteprime Toscane is the scenario of the annual vintage release tastings for the Tuscan appellations, at which time professional tastings are set up for press and trade to draw their conclusions on the new vintages to be released to the market.

Regular Chianti docg was showing its vintage 2016 which was to all effects a good vintage, while Chianti Classico docg was showing vintage 2015 which is a super vintage, according to many vintners it is considered one of the best vintages over the last few decades. Vintners were certainly over the top about this vintage praising it as the best vintage they have seen in the past 50 years and one of age-worthy quality.

Going further south we come to Montepulciano, this year’s vintage release for the Nobile di Montepulciano docg is vintage 2014. A very difficult vintage due to adverse climatic conditions during the growing season, showing harsh and unripe tannins. Not all producers were able to come out with a five-star vintage, in fact it has been declared a three-star vintage, but in some cases obviously, some producers did better and some worse.

Brunello di Montalcino docg vintage 2012 is very good vintage, with some notes in common with the legendary vintage 2010 which was praised throughout Italy as one of its top vintages over the last fifty years and difficult to beat. Vintage 2012 was a hot vintage and those vintners who managed best their vines made some impressive wines with beautiful aromas, vibrant fruit, lively acidity, and ultra-fine tannins and a pleasure to drink.

Vernaccia di San Gimignano docg 2016 is by all esteemed a great vintage, especially for whites where we find healthy grapes, thanks to the dry, ventilated weather that characterized the summer, producing balanced wines, perfectly “in line” with the sensorial characteristics of the variety.

На ежегодном мероприятии Anteprime di Toscana 2017 Drinks+ предложил ведущим винным экспертам и журналистам из разных стран мира прокомментировать свои впечатления и дать профессиональную оценку винтажам, представленным на мероприятии. Ниже представлены тексты авторов. Rojita Tiwari, Wine&Spirits Writer and Consultant, Founder Drinks & Destinations, India I have been a regular at the annual Tuscan Wine event […]

В наиболее критическом положении оказались украинские предприятия, чьи производственные мощности и сырьевые базы оказались «по ту сторону» раскола. Один из лидеров нашей отрасли – винзавод «Инкерман» – вошел в число тех, кому приходится не только вместе со всем украинским бизнесом бороться с проблемами сегодняшнего дня, но и заново возводить аннексированный базис. О том, как сегодня живет бренд «Инкерман», обозревателю D+ рассказала генеральный директор одноименного Торгового дома Анна Горкун.

D+: Наверное, самая острая и актуальная проблема бренда «Инкерман» – крымский вопрос. Поэтому, простите, но мы начнем с него. Расскажите, пожалуйста, о происхождении виноматериалов для производства украинской ТМ «Инкерман» (как тихих, так и игристых вин).
А.Г.: Пока законодательство позволяло осуществлять товарооборот с Крымом, мы завозили сырье на материковую Украину из своих крымских хозяйств, входящих в группу Компаний International. Безусловно, мы рассматривали тот риск,  что регуляторная база может измениться  в любой момент. Поэтому сформировали на нашей новой площадке в Новой Каховке стратегические запасы виноматериалов.

К сожалению, этот стратегический резерв был небезграничен, и мы достаточно быстро его выработали.  Честно говоря, тогда мысль о том, что граница может быть закрыта,  а любые торговые операции будут запрещены, и мы не сможем использовать собственные активы, казалась абсурдом. Очень хорошо помню события 2-х летней давности, когда в Верховной Раде было несколько законопроектов относительно того, каким образом Украина будет строить свои отношения с территорией Крыма.

Один из вариантов предполагал, что полуостров станет свободной экономической зоной и торговые операции будут возможны. Потом парламентарии пересмотрели свой подход и сказали, что никаких операций с Крымом быть не может вообще.На сегодняшний день, к сожалению, мы не можем ничего завезти из Крыма – ни одного декалитра собственных виноматериалов крымского происхождения. Благодаря своевременно сформированному стратегическому запасу виноматериалов мы смогли перестроить стратегию и бизнес-модель без ущерба для качества конечного продукта.

Наша нынешняя стратегия – поиск и отбор лучшего сырья, которое можно приобрести как в Украине, так и за ее пределами. Предпочтение мы отдаем украинским производителям, и только в том случае, если не можем найти качественное сырье на внутреннем рынке, ищем альтернативу за рубежом. Мы работаем с лучшими производителями сырья в Молдове. А недавно я вернулась из Македонии, где также знакомилась с потенциальными партнерами. Учитывая, что это валютные контракты с ценой в евро- и долларах, в условиях нашей курсовой нестабильности это негативно сказывается как на себестоимости, так и на цене готовго продукта для конечного потребителя. Качественное и, соответственно, недешевое импортное сырье, закупленное в валюте, существенно удорожает  стоимость бутылки. В результате мы попадаем уже не в массовый сегмент рынка, а более высокий – премиальный. Качество – это то, чем мы не готовы жертвовать и я уверена, что наши потребители это оценят.

На внутреннем рынке сырья мы работаем с большим количеством партнеров. За счет собственной сырьевой базы «Инкерман» всегда покрывал порядка 60% потребностей в виноматериалах, т.е. у нас всегда были дополнительные внешние поставщики. Это нормальная мировая практика, так работают глобальные лидеры винодельческой отрасли – большую часть винограда выращивают и перерабатывают сами на своих мощностях, а часть закупают и перерабатывают в  хозяйствах, максимально отвечающих их требованиям к качеству. Мы работаем с большими хозяйствами первичного виноделия в Одессе, Херсоне и Николаеве – это регион, который максимально приближен к Крыму и, разумеется, он является приоритетным для нас.

Крым формировал порядка 30% сырьевой базы Украины. Многие производители, у которых были заводы на материке, тоже были зависимы от виноградников в Крыму,  и  в результате геополитических переделок вся отрасль оказалась в ситуации дефицита сырья. Дальше последовал абсолютно неурожайный 2014-й год. Цены на виноматериалы, которые имелись на материке, взлетели. И тут, как лакмусовая бумажка, начинает действовать индикатор – каким образом ведет себя на рынке тот или иной производитель. Возможно всего два варианта стратегии: первый – можно стараться максимально оптимизировать стоимость за счет использования самого дешевого виноматериала низкого качества, и тем самым обеспечить стабильную цену для конечного потребителя. Или второй вариант – не идти ни на какие компромиссы с качеством и повышать цену на свою продукцию.  Мы пошли по второму пути, поэтому цены на нашу продукцию выросли существенно.

К сожалению, делать качественное вино и работать в стабильной цене сейчас не реально. Наверное, в плюс-минус стабильной цене остались те, у кого собственные виноградники полностью покрывают потребности производства, и у кого была ранее заложена достаточно высокая маржа, которую они чуть уменьшили и потребители не ощутили ценовых колебаний. Но я бы сказала, что это может быть применимо только к маленьким, нишевым хозяйствам, но не к крупным производителям промышленного вина  массового сегмента.

D+: Как все это отразилось на продажах?
А.Г.: Поначалу продажи всей категории вина упали. Есть объективные факторы, из-за которых наши продажи в абсолютном выражении сократились. Ушла территория Крыма, которая занимала существенную долю в структуре наших продаж. Потеряна стратегически важная для нас восточная часть Украины, удельный вес которой в наших продажах всегда был значительным. Кроме того, как я сказала, мы не были готовы работать с сырьем низкого качества,  соответственно, подняли цену. Это тоже повлияло на потребительское настроение.
Тем не менее, сейчас объемы производства растут и объемы продаж восстанавливаются. У нас есть в Украине многолетние партнеры, которые дают нам возможность обеспечивать потребителя продуктом высокого качества. На текущий год мы увеличили наши планы производства до 12 млн бутылок тихого и 2,2 млн бутылок игристого вина (в прошлом году последнего было изготовлено 800 тысяч).

D+: Какой серьезный рывок по игристым! Вы ощущаете рост спроса?
А.Г.: Рынок показал, что он готов поглощать игристое вино, как губка воду. Этот рынок очень быстро восстанавливается, чего, к сожалению, не скажешь о рынке тихих вин. Надо понимать, что наше игристое – это есть новый вектор развития  для ТМ «Инкерман». И для нас очень важно, что потребитель с готовностью принял это новшество. Для нас данный проект – это звездочка на погонах. Мы им безумно гордимся. Но большой всплеск продаж и дистрибуции также связан с тем, что мы нашли стабильных поставщиков виноматериала.
Мне кажется, это емкая ниша, которая будет развиваться, и ее объемы будут расти.

Примечательно: если смотреть аналитику по рынку, то потребление тихих вин находится в более-менее стабильной плоскости с некоторым трендом отрицательной динамики. В нем также происходит внутреннее перераспределение – предпочтение все больше отдается импортным винам, меньше интерес к отечественным. Однако уже года три подряд рынок игристых вин стремительно растет. Когда мы только запустили свой продукт в 2013 году, и смотрели показатели продаж по рынку за 2011 и 2012 гг., то не могли поверить, что прирост по игристым в целом по рынку достигал 200%! Сегодняшние данные показывают, что только по брютам у нас продажи выросли почти на 70%.

D+: Информация по брютам радует – мы еще лет 8 тому назад прогнозировали развитие спроса на брют, даже, помнится, убеждали наших производителей не опасаться делать на него ставку. То, что в конце концов процесс пошел, говорит о естественной эволюции, о развитии культуры потребления вин в Украине.
А.Г.: Это так, и мы за собой чувствуем важную миссию. Но, говорить о том, что наконец-то эволюционный процесс пошел и, что наш потребитель начал массово переключаться на сухие вина, рано. К примеру, наша коллекция Winemaster Selection, которая изначально задумывалась как линейка исключительно сухих вин, не нашла на нашем рынке широкого признания. Мы хотели дать потребителю попробовать тот стандарт, который сегодня во всем мире принимается за норму, но потребитель тогда, в не столь далеком 2012-ом, был не готов к европеизированным вкусам. Правда, как оказалось, это было не совсем оправданное решение.

Никогда не стоит навязывать свой вкус кому-то. Ведь рынок виноделия в Украине сложился не за один день и не просто так. Да, наше население больше склоняется к потреблению полусладких вин, но в этом нет ничего плохого. Полусладкие вина могут быть качественными, они могут быть вкусными, могут быть нарядными, могут быть яркими. В конце концов, каждому решать, что ему есть – рыбу, мясо, салат, манную кашу. То же самое и с вином. Главное, чтобы тот, кто поднимает бокал, – четко понимал, что у него в бокале.

D+: Какие марки производятся сегодня в Украине?
А.Г.: На сегодняшний день у нас есть коллекция молодых вин, классическая коллекция, Winemaster Selection и игристые вина.

D+: Ваши игристые вина разливаются на предприятии «Одессавинпром». Расскажите, пожалуйста, как происходит сотрудничество, как отстраиваются друг от друга марки, разливаемые на одном и том же предприятии (ведь, как известно, сегодня в Одессе на этом заводе льются многие игристые страны).
А.Г.: Процесс происходит под нашим постоянным контролем. Мы самостоятельно отбираем виноград, наблюдая за ним от лозы до постановки бутылки на полку в магазине. Как в Новой Каховке (Херсонская обл.), где производятся наши тихие вина, так и в Одессе, где разливается игристая группа вин, с 9 утра до 6 вечера на предприятии находятся наши сотрудники, у которых есть доступ на все этапы производства и они контролируют процесс. Но и любая площадка, которая производит готовую продукцию, бережет свою репутацию.

Опытные виноделы «Одессавинпрома» тоже контролируют, согласовывают с нами отобранное сырье для нашей продукции, следят, чтобы оно соответствовало их и нашим требованиям к качеству. Так что идет командная работа. Дальше начинается процесс производства и розлива под контролем нашего винодела и директора по качеству. А когда производственный процесс завершен, из рук производителей в руки торговли уходят опломбированные автомобили с готовой продукцией.

D+: Какова Ваша, как юриста, позиция в отношении крымских брендов в целом, которые зарегистрированы в Украине и льются на материке? В частности, как Вы видите будущее «Массандры», «Нового Света».
А.Г.: Как юрист, я бы не ставила в одну плоскость «Массандру», «Новый Свет» и «Инкерман». Торговая марка «Инкерман» находится в частной собственности, а первые две – государству. Мы вкладываем в свой бренд, и делаем все, чтобы он рос. Я считаю, что государство, как собственник, должно не менее бдительно относиться к своим торговым маркам, и так же, как и мы, поддерживать их и развивать. Как вы знаете, «Новый Свет» сейчас производится на Харьковском заводе шампанских вин, но там его производят по технологии акратафоров. Как мне кажется, и судя по тому, что я слышу по отзывам на рынке, – это не то игристое, которое было в Крыму. Учитывая, что на материковой Украине сегодня нет госпредприятий, на которых была бы возможность выдержки по классической технологии и нет возможности использовать то сырье, которое производилось в Крыму, я бы провела тендер и среди частных заводов на территории Украины, выбрала тот, который смог бы делать качественный продукт. А когда Крым вернется в Украину, незамедлительно вернула бы ТМ назад государству. С «Массандрой» должна быть аналогичная ситуация. Если сейчас эти марки не поддержать, их место быстро займут импортные производители.

D+: «Инкерман» в сознании людей – это тоже крымская марка. Что сейчас представляет собой бренд?
А.Г.: «Инкерман» – это бренд с давней историей, неразделимой с Крымом. Мы этим гордимся и хотим, чтобы так и оставалось. Сегодня – это на 100% украинская торговая марка, но пока без крымского сырья. Я очень надеюсь, что у нас будет конструктивный диалог хотя бы в торговых операциях между частными лицами. Если государственная политика будет последовательна и стабильна, мы будем готовы инвестировать в экономику Украины, будем искать производственные площадки, чтобы приобрести их в собственность, будем высаживать виноградники, будем по-прежнему ответственными и добросовестными налогоплательщиками. Но должна быть отдача от государства.

Я думаю, вы в курсе, что виноградорско-винодельческая отрасль сегодня единственная в сельском хозяйстве, которая не получает ни копейки государственной помощи. Более того, сегодня у нас, по сути, существует двойной акциз – мы платим акциз за 0,01 копейки, а сама акцизная марка стоит 27 копеек. Все очень хитро и совершенно не в интересах развития внутреннего рынка. При этом мы должны еще заплатить 5% с выручки, полученной в сетях, которая от цены с учетом НДС, акциза, со всеми отчислениями, которые платишь в сети за trade-маркетинг. Получается налог на налог. Такое вот украинское know how. Кроме этого, у нас забрали сакраментальный полуторапроцентный сбор.

Сейчас не понимаешь, где надо больше времени проводить: в офисе, развивая бизнес, или слушая в министерствах, какие новшества хотят внести в качестве законопроектов. Мы пытаемся объяснить, что, руководствуясь недальновидной политикой и целями, сегодня собрав в бюджет увеличенные поступления, правительство придет к тому, что завтра некому будет эти бюджетные наполнения осуществлять. Раньше внутри отрасли имелась конкуренция.

Сегодня все стали братьями по несчастью, консолидируются, объединяются, готовят общую информацию – чтобы законодатели увидели, по какой цене закупается сырье, сколько тратится на маркетинг, столько налогов платится, у кого, сколько гектаров виноградников, сколько содержим сотрудников, и т.д., лишь бы обосновать всю пагубность налогового гнета. И если нам сейчас еще добавят дополнительный повышенный акциз или сбор, – то отчисления упадут. Мы объединились с водочниками и пивниками – по инициативе пивников в Price Water House Coopers был заказан талмуд аналитики, расчетов, который показывает, как меняется бюджет Украины в зависимости от того, какую политику государство в части налогов имплементирует в отношения алкогольной отрасли с параллелями по Европе. Показали, что если сейчас и получится собрать больше предыдущего периода, то каждый следующий период идет по наклонной. Попросили представителей Price Water House Coopers быть готовыми выступить, но в Минфине сказали, что никто не просил отраслевые ассоциации заказывать исследование. Более того, там его даже не захотели посмотреть, не говоря уже о том, чтобы обсудить. После этого подняли акцизы, от которых особо пострадали коньячисты и водочники.

А сейчас готовят законопроект, который идет вразрез с имплементацией требований Европейского Союза. В нем акцизы с 0,01 грн поднимутся до 0,02 грн, хотя в Европе вино – это продукт питания, который в принципе не облагается акцизом.

Наша компания за последние годы написали несколько законопроектов, направленных на создание программы развития виноградарско-винодельческой отрасли. Мы просили найти хоть какие-то варианты по поддержанию отечественного виноделия. Не можете помочь деньгами, создайте условия, в которых отрасль будет развиваться, разрешите рекламу – пусть отечественный продукт будет иметь право выйти на экраны телевизора. Ведь на сегодняшний день у нас еще одна реальная проблема – импорт вытесняет отечественный продукт с полок.

D+: Анна, традиционный вопрос о планах.
А.Г.: Вперед и только вперед. А глобально, в планах создать из Украины сильную, мощную винодельческую страну.

Фото: visti.ks.ua

В наиболее критическом положении оказались украинские предприятия, чьи производственные мощности и сырьевые базы оказались «по ту сторону» раскола. Один из лидеров нашей отрасли – винзавод «Инкерман» – вошел в число тех, кому приходится не только вместе со всем украинским бизнесом бороться с проблемами сегодняшнего дня, но и заново возводить аннексированный базис. О том, как сегодня […]

Кабинет Министров предложил Верховной Раде рассмотреть законопроект № 4536, предлагающий исключить из списка запрещенных к приватизации объектов 374 предприятия. Насколько прозрачной окажется эта новая волна приватизации, не захлебнется ли наш бизнес в очередном испытании? Об этом размышляют первые персоны виноделия страны.

На самом деле, приватизация винодельческой промышленности в Украине уже прошла. Кроме того, развились частные винодельческие предприятия. Сегодня основной объем винодельческой продукции в Украине производится негосударственными предприятиями. К сожалению, заводы по производству шампанских и игристых вин в свое время почему-то попали в список предприятий, запрещенных к приватизации. Это очень странно: приватизировались энергетические, машиностроительные, оборонные отрасли, а вот шампанское оказалось сверхстратегическим продуктом.
В результате, в период стихийного формирования рыночной экономики в нашей стране, в начале девяностых годов, предприятия для того, чтобы сохраниться и выжить, вынуждены были использовать арендные отношения. За прошедшие годы, в действительности, стоимость основных фондов, арендованных у государства, уже была выплачена многократно. Предприятия самостоятельно проводили модернизацию производства – в соответствии с требованиями рынка и времени. Пока вся страна приватизировалась, наши предприятия оставались в зоне квазисобственности, как, собственно, и сегодня.
Поэтому, приватизация – вопрос, давно назревший. Это ключевой момент, определяющий путь развития предприятия. Стагнация экономики в последние годы и сложная ситуация в обществе не добавляют оптимизма. Однако другого пути у нас нет.
Для проведения приватизации существуют механизмы и процедуры, определенные законами Украины. При этом я считаю принципиально разными ситуации с приватизацией госпредприятий, которые не проплачивали в бюджет арендную плату на протяжении 24 лет, и приватизацию таких заводов, как у нас, – арендованных целостных имущественных комплексов. Считаю, что эту разницу необходимо учесть при реализации законопроекта.
Ведь госпредприятия, особенно монополисты, сохранились на рынке либо благодаря монополии, либо благодаря админресурсу. Совершенно иная ситуация в нашей отрасли, где есть конкуренция и с каждым годом она нарастает.

Как уже говорилось, арендаторы за более чем 20-летнюю историю аренды несколько раз выплатили стоимость основных фондов. Параллельно наши винодельческие предприятия уплачивали налоги и сборы. Например, ОЗШВ является клиентом офиса крупных плательщиков налогов со дня его основания. В бюджеты всех уровней ежегодно уплачивались и уплачиваются десятки миллионов гривен. Кроме того, сохранены не только рабочие места, сохранены традиции производства. Ведь сегодня не так много отраслей промышленности имеют экспортный потенциал. Для меня очевидно, что арендаторы должны получить возможность приоритета в приватизации на законных началах.
В странах Восточной Европы приватизация государственных предприятий стала центральным пунктом экономических реформ, что позволило укрепить и стабилизировать государственные бюджеты стран, создать вместо громоздких низкорентабельных или даже убыточных монополий сотни новых конкурирующих между собой частных компаний, реально повысить эффективность производства.
Процедура проведения приватизации в Украине, исходя их опыта европейских стран, должна проходить на основе открытости и прозрачности процесса приватизации, допуска отечественного и иностранного капитала к участию в приватизации, предоставления социальных гарантий членам трудовых коллективов приватизируемых предприятий, реализации преимущественного права на приватизацию арендаторов государственных предприятий. 
Украина сегодня находится на пути интеграции национального законодательства в европейское и мировое законодательное поле. Уже многое сделано для приведения процедур приватизации  в соответствие с общепризнанными мировыми принципами и подходами.
По нашему мнению, не нужно придумывать свой особый путь, а необходимо воспользоваться опытом проведения приватизации ведущих европейских государств.

Ведь в случае развития негативного сценария приватизации предприятия, которые многие годы работали, платили налоги, попадают в зону турбулентности. Очевидно, что существующие производители вин, которые могут быть отнесены к профильным инвесторам, на стабильно стагнирующем рынке не будут заинтересованы в покупке. Тогда альтернативой выступают ликвидаторы актива, т.е. люди, ищущие свою прибыль в процессе ликвидации действующего предприятия. Поэтому возникает высокий риск ухода с рынка действующих компаний, произойдет разрыв связи традиционной базы производства и торговой марки. Сейчас мы наблюдаем похожую ситуацию у компаний, обладавших активами в Крыму. Помимо больших проблем для арендаторов, есть потери и для виноградарей, и для потребителей из-за снижения уровня конкуренции на рынках закупки винограда или виноматериалов и на рынке качественных вин украинского производства.
Региональные бюджеты  безусловно пострадают. Объемы производства или сократятся или уйдут в другие регионы, а значит, сократятся и поступления в бюджеты. Особняком стоит вопрос экспортных поставок. По нашему мнению, при таком негативном сценарии экспортные каналы сбыта действующих предприятий просто исчезнут и замещения не возникнет.
Кроме того, хочу отметить, что игристые вина и производство игристых вин – это, наряду с производством марочных вин и коньяков, – элита, если можно так выразиться, виноделия. Соответственно, специалисты в этих областях являются носителями особых знаний, традиций и умений. Далеко не все прописано в учебниках. Многие годы в технологических службах предприятий формируется культура и традиции производства, а проявляется это в высоком качестве продукции и особенностях ароматического и вкусового профилей продукции. Именно это дало возможность Одесскому заводу шампанских вин экспортировать свою продукцию в 15 стран мира в 2015 году. Потеря этих нематериальных активов, возможно, не так очевидна. Однако, разумный управитель государства, региона не пренебрегает такими «мелочами». Специалиста нельзя сформировать быстро и вне определенного культурного слоя. И мы не должны растерять свой кадровый потенциал в процессе приватизации.
Для проведения успешного как для государства, так и для инвестора, и для трудового коллектива процесса приватизации, который бы пошел на пользу экономике страны, важно соблюсти  такие условия:
– открытость, обеспечение гласности и прозрачности процесса приватизации;
–  предоставление социальных гарантий членам трудовых коллективов приватизируемых предприятий;
– реализация преимущественного права на приватизацию арендаторов целостных имущественных комплексов. 
Надеюсь, правительство прислушается к мнению ведущих операторов виноделия Украины и проведет приватизацию грамотно, цивилизованно и справедливо.

Кабинет Министров предложил Верховной Раде рассмотреть законопроект № 4536, предлагающий исключить из списка запрещенных к приватизации объектов 374 предприятия. Насколько прозрачной окажется эта новая волна приватизации, не захлебнется ли наш бизнес в очередном испытании? Об этом размышляют первые персоны виноделия страны. На самом деле, приватизация винодельческой промышленности в Украине уже прошла. Кроме того, развились частные […]

Идея приватизации, безусловно, – прогрессивна. Уже давно предприятия алкогольной отрасли говорили о необходимости перевода активов в частную собственность. Но как будет происходить приватизация и будут ли даны преференции для действующих компаний, – об этом сегодня размышляет украинский бизнес.

На мой взгляд, подход должен быть дифференцирован. Если правительство хочет двигаться вперед, – ему нужны силовые решения. И они должны быть быстрыми, понятными и прозрачными. Следовало бы сделать 2 категории: работающим предприятиям предложить выкупить свои объекты через независимую оценку – т.е. предоставить «право первой ночи». Если это просто некие крупные налогоплательщики, знаковые люди и их сейчас бросить на конкурс, это будет несправедливо как по отношению к тем людям, которые вкладывали туда до сих пор деньги, так и к бюджету Украины. Кроме того, им надо дать возможность выкупить в рассрочку, установив граничный срок. Допустим, 5 лет. Как это происходит, к примеру, с выкупом земли и коммунальной собственности. Если же работающие предприятия отказались выкупать объекты, – тогда их направить на конкурс.
Неизбежны разночтения по поводу ценообразования таких объектов. За 20 лет на 99% объектов от арендованного остались только стены. Выкупить эти стенки, конечно, можно, но их придется выкупать с инвестициями арендаторов. Цена объекта при этом мало кому понятна. Потому что кто-то делал ремонты в стиле арт-деко, а кто-то вкладывал деньги в оборудование. Это внесет неразбериху в приватизацию арендованных объектов. Что делает оценщик? Он берет метры, берет аналогичные метры в определенном радиусе, берет сделки за последние 3 месяца, выводит некую среднюю, делает поправочный коэффициент, выбрасывает гипотетический износ и получает некую цифру. Не факт, что эта цифра будет приятна для выкупающего. Беда в том, что если вы отказываетесь, говорите, что вам дорого, – автоматически договор аренды не продлевается. Теоретически вы можете написать заявление и продолжить аренду. С коммунальным имуществом это проходит. Но с данными объектами, попавшими в упомянутый список, не пройдет. А если у вас уже есть решение суда, что договор аренды прекратился, то путь один – на выселение. Вас нельзя по новой восстановить. Я уверен, что и такие случаи будут.
Если будет принято решение о том, чтобы предоставить арендатору возможность выкупить эти объекты по какому-то разумному коэффициенту, то, безусловно, это будет правильный подход. Такие крупные предприятия, как «Одессавинпром» или Одесский коньячный завод окажутся в состоянии приватизировать эти объекты, и на жизнедеятельности предприятий и на региональных бюджетах это негативно не отразится. Хотя возможно, это тоже не своевременно для них – в стране кризис, а требуется достать оборотные средства и отдать их за голые стенки и старое оборудование 70х годов, демонтированное, находящееся на хранении, – но, тем не менее, оно также зачастую включено в объект аренды. А возможно, для кого-то это будет хорошо, потому что он давно об этом мечтал.
Хуже всего в данной ситуации тем, кто стоит в исторических центрах, которые раньше – 150-200 лет назад – были промзоной, а сейчас это чуть ли не центр города. Если предприятие является «историческим наследием», как у «Шустова», надо будет обложиться справками и не факт, что это безболезненно пройдет для предприятия, которое желает идти на выкуп.
Для работающих предприятий законопроект – палка о двух концах. Вроде бы хорошо арендовать, с другой стороны, нет гарантий, что по истечению срока аренды, с вами продлят договор. Приватизация была бы решением, но она не своевременна и не понятно, как сформируется цена.
Вторая категория – неработающие предприятия и предприятия-банкроты. Вот ситуация с Киевским ликеро-водочным заводом. Это прекрасный участок  в центре Киева. Кто сюда придет водку делать? Логистически это невозможно и от этого отказались еще в 1994 году. Представьте: предприятие находится в центре города, через центр города по закрытым улицам движутся автомобили с бутылками, автомобили со спиртом, автомобили вывозят отсюда готовую продукцию. Здесь нет сетей канализации, которые отвечают современным требованиям эвакуации отходов производства. Здесь нет водных сетей, которые в состоянии обеспечить подачу воды под изготовление водки. В этом случае, для этого участка земли, может быть не худший выход – если покупатель приобретет завод под снос и здесь появится какой-нибудь «Хилтон», торговый центр или многоэтажки.
Ситуация с неработающими предприятиями следующая: для них нанимают директоров, оплачивают охрану для сохранения объекта (при этом их уже давно разобрали на запчасти – здания есть, а начинки нет). В такой ситуации правильно будет провести оценку и выставить объект на конкурс. Люди поехали, посмотрели, подходит – продаем, не подходит – государству надо либо цену снижать, либо разбирать на кирпичи, либо передавать местной громаде под организацию школ, детсадов и т.д. Ведь каждое предприятие – это инфраструктура. Например, тот же Бучачский мальтозный завод, кроме того, что существует сам завод, есть здание столовой с пустыми окнами, здание управления, в котором уже тоже выбиты окна и даже проводку повыдергивали и т.д.. Такие объекты надо выставлять на конкурс. Конкурс – это самый яркий проявитель, сколько на самом деле стоит этот объект. То, что государство должно от него избавиться, с точки зрения государственной политики, – это однозначно, потому что на самом деле, эти объекты сосут деньги налогоплательщиков. Бюджет распределяют на совершенно не эффективные вещи – содержание охраны и счета на воду, электрику и газ (если есть охрана – должны быть и минимальные условия жизнедеятельности) не работающих предприятий. Но и это не все. Вокруг таких заводов устроен адвокатский бизнес, который необходимо уничтожить. Он занимается восстановлением уволенных с этих предприятий сотрудников. Люди восстанавливаются по суду, а народу там, поверьте, по 200-300 человек числится, меньше минималки государство платить не может, предприятие стоит, деньги начисляются. 
Но у конкурса должна быть конечная точка – я уверен, что имеется какая-то ферма (а по селам стоит много заброшенных объектов), которая никогда не будет продана. Надо придумать, что делать с ней. Например, все, что не продано, бесплатно передать местным общинам.
Нашему предприятию, пожалуй, проще, чем кому-либо. Если не удастся приватизировать, – мы готовы к демонтажу. Мы находимся в небольшом городке, у нас объект не настолько лакомый, как у одесситов и у нас он другого качества – это совсем маленькое предприятие на 80 сотках не самой лучшей земли, которая никому не нужна. Но у нас другая беда – огромное количество непрофильного старого оборудования, которое никогда не использовалось и не может использоваться, но при этом   формирует цену аренды, и, как я могу предположить, – будет формировать цену выкупа. Если попадется дурак-чиновник, и мне придется переехать или покупать что-то, то в Бучаче сейчас приобрести подобного рода промышленный объект – не проблема, были бы деньги. Все продается. Бизнес стагнирует, все за границей, в промышленном секторе депрессия. Поэтому  в регионе объектов, которые раньше были пищевкусовыми фабриками, консервными заводами и подобного рода ангарами – огромное количество. Поэтому у нас ситуация куда проще, чем у тех, кто знаковый и большой. Хотя, признаться, продолжать арендовать было бы дешевле, чем теперь переезжать. Мы просчитали, что сегодня, в случае приватизации нашего объекта другим собственником, придется переезжать не только с арендованных помещений, но и из тех, что мы уже сами здесь настроили, а это около 5 млн грн. Учитывая, что аренда у меня составляет миллион в год, то ясно, что мне выгоднее сейчас продолжать платить миллион в год. В любом случае, какой бы щадящей ни была приватизации по отношению к работающим предприятиям, эти затраты болезненно ударят по всем. А если приватизация окажется непродуманной, то вообще может превратиться в нокаут для ряда крупных предприятий и, между прочим, для региональных бюджетов, которые эти предприятия пополняли…

Идея приватизации, безусловно, – прогрессивна. Уже давно предприятия алкогольной отрасли говорили о необходимости перевода активов в частную собственность. Но как будет происходить приватизация и будут ли даны преференции для действующих компаний, – об этом сегодня размышляет украинский бизнес. На мой взгляд, подход должен быть дифференцирован. Если правительство хочет двигаться вперед, – ему нужны силовые решения. […]

Кабмин предложил Верховной Раде рассмотреть законопроект № 4536, предлагающий исключить из списка запрещенных к приватизации объектов 374 предприятия. Насколько прозрачной окажется эта новая волна приватизации, не захлебнется ли наш бизнес в очередном испытании? Об этом размышляют первые персоны виноделия страны.

Давно пора было приватизировать алкогольные предприятия. Долгое время в парламенте сидели коммунисты, которые, на мой взгляд, считали, что старая советская алкогольная промышленность – это какая-то высочайшая ценность винодельческой и алкогольной отрасли. Новые заводы уже могли строиться как объекты частного бизнеса, а старые почему-то нельзя было приватизировать. Стратегической важности для государства они не представляли, и это была большая глупость, что еще в первую большую волну – в 90-х – их не приватизировали.
Сейчас это уже даже в какой-то степени неактуально, потому что активы старые и изношенные. А какие-то заводы просто стоят, утратив свои рыночные возможности. Поэтому я даже не знаю, какова, с точки зрения стратегов, будет их ценность. Но, в любом случае, государство – самый неэффективный собственник. Поэтому приватизировать, конечно же, надо.
История самой аренды в нашей стране началась еще в 1989 году, с принятия закона СССР об аренде – это была первая форма проникновения рыночных отношений в нашу тогдашнюю действительность. Украинский закон об аренде появился в 1992 году, потом в него вносились какие-то изменения. Тогда арендаторами выступали организации арендаторов, создаваемые из членов трудового коллектива. Они брали целостно-имущественный комплекс в аренду и на его базе создавали хозяйствующие субъекты. В начале 2000-х,  когда появился новый гражданский кодекс, и была принята новая редакция закона об аренде, такие понятия, как «организация арендаторов» и «арендное предприятие», прекратили свое существование. По крайней мере, в теории юриспруденции. И арендаторами становились только хозяйственные общества, созданные по закону «О хозяйственных обществах». Они перезаключали с фондом госимущества  договор об аренде и арендовали это самое имущество.

За прошедшие годы, – а для некоторых предприятий это более 25 лет, – были наработаны, в том числе, собственные производственные фонды.  Кроме того, арендаторы, в дополнение к налогам, платили арендную плату в бюджет и за счет амортизации обновляли или поддерживали госимущество. Все это обеспечивалось за счет предпринимательской инициативы и тяжелой работы на рынке. Т.е., арендаторы обеспечивали работоспособность предприятий.
В то же время, насколько мне известно, в Одесской области те государственные заводы, с которыми не продлевали договора аренды, – просто прекратили выпуск своей продукции.
Это – Овидиополь, Килия, Сарата. А некоторые госзаводы просто закрылись: к примеру, Ивановка, Татарбунары.
Успех процессов, о которых сегодня идет речь, зависит от того, каким образом и как, насколько продуманно, будет происходить приватизация. Если условием приватизационного конкурса будет сохранение производственного профиля в течение какого-то времени, это может быть отягощающим условием для конкурентов. Если условиями конкурса не будет предусмотрено сохранение производства на этой территории, – это из области страхов – тогда понятно, что ценность будут представлять только территориальные площадки и тогда они могут быть использованы будущими покупателями по-другому. Вместе с тем, договоры аренды будут продолжать действовать. Покупатель и предприятия-арендаторы окажутся в ситуации серьезного конфликта интересов. Могут возникнуть долгоиграющие конфликты с непредсказуемым исходом. Поэтому продуманность процесса приватизации со стороны государства будет играть определяющую роль.

Как будет происходить приватизация? Наверное, в соответствии с действующим законодательством, это ведь не новый закон. Есть законы Украины о приватизации, об аренде, есть  списки предприятий, не подлежащих приватизации. Сейчас в эти списки вносятся изменения, но законодательная база для приватизации будет та же, что есть сейчас. Закон об аренде предусматривает преимущественное право выкупа государственного имущества арендатором, т.е. производителем вина и алкогольной продукции. Это законодательно закреплено, но как это будет происходить, – будет ли государство объявлять конкурс, тендер или будет выпускать акции на свое имущество и каким-то образом продавать эти акции, и тогда это будет совместное владении?… Нам сегодня сложно судить, как это будет реализовано на практике. Остается надеяться, что такая тонкая процедура в такой сложной ситуации, которая сложилась в нашей стране, пройдет в максимально цивилизованном русле.

Если резюмировать, то я считаю, что провести приватизацию арендованных фондов государства без учета интересов арендаторов в нашей отрасли невозможно. Все винодельческие предприятия, все руководители и все арендаторы, которые были на данных производственных площадках на протяжении стольких лет, покупали оборудование, обзаводились собственными активами. Ведь были в нашей истории и хорошие годы, когда много производили и много зарабатывали. Деньги инвестировались рационально. У этих предприятий сегодня достаточно своего оборудования. Мы готовы к цивилизованному развитию процесса приватизации. Жизнь будет продолжаться…

Кабмин предложил Верховной Раде рассмотреть законопроект № 4536, предлагающий исключить из списка запрещенных к приватизации объектов 374 предприятия. Насколько прозрачной окажется эта новая волна приватизации, не захлебнется ли наш бизнес в очередном испытании? Об этом размышляют первые персоны виноделия страны. Давно пора было приватизировать алкогольные предприятия. Долгое время в парламенте сидели коммунисты, которые, на мой […]

Людмила Волок

Сергей Мазур, директор компании «Витис Групп»: «Кризис – время пересмотра деловых отношений»

Компания «Витис Групп» избрала тактику применения надежных, проверенных временем методов выживания в трудные периоды. Это помогло сохранить темпы роста, и в то же время открыть три бутика (правда, магазин в Донецке пришлось закрыть). С изменением структуры продаж компания была вынуждена переформатировать принадлежащий ей известный винный клуб закрытого типа в специализированный бутик и открыть его для посетителей. И все равно, при этом он продолжает оставаться заведением с самой большой в Украине коллекцией вин с оценками более 90 баллов (более 500 наименований).

D+: Сергей, какие шаги предпринимала компания для сохранения своих позиций на рынке?

С.М.: Ничего особенно радикального или оригинального не предпринимали. Как и многие компании, мы были вынуждены сократить персонал и расходы, сократили региональные подразделения (какие-то вынужденно, как крымские и донецкие, какие-то по причине нерентабельности), оптимизировали ассортимент, боролись с неплательщиками, отбивались от чиновников и пытались смириться с законодательными новшествами.
Мы отказались от сотрудничества с некоторыми поставщиками из-за ужесточения ими условий оплаты: например, переход от длительной отсрочки к предоплате. Также отказались от сотрудничества с частью производителей, так как в некоторых нишах у нас были аналогичные предложения по похожим ценам. А кто-то отказался от нас сам: предложения конкурентов показались им более выгодными.

D+: Приходилось ли разрывать отношения из-за ухудшения качества продукции?

С.М.: К сожалению, это пришлось делать чаще, чем хотелось бы. У некоторых производителей качество продукции снизилось весьма серьезно. Причем некоторые из них с мировыми именами. Это говорит о том, что кризис коснулся не только нас.
Знаете, я не могу похвастаться ни одним новым производителем (из тех, которых не было раньше в Украине), который бы «взорвал рынок».
Такая же, кстати, ситуация и у конкурентов. Новые продукты, которые попадают на рынок, в большинстве своем хуже по качеству, нежели присутствующие в рознице аналоги. А немногочисленные качественные напитки чаще всего – нишевые продукты, и ввозятся ограниченными сериями.
В целом, средний уровень качества вин на рынке очень сильно упал, особенно в сегменте HoReCa. Многие рестораны и кафе стали предлагать своим клиентам вина весьма сомнительного качества. С недавнего времени понятие «вино для HoReCa» стало полностью размытым. Если раньше это были вина тех же наименований, что и в рознице, но чуть дороже и качественнее, то сегодня в кафе можно увидеть не просто вина, которые стоят на полках магазинов (и по цене на 75% ниже), но даже и те, которые ниже качеством традиционных вин розницы.
Грустно, ведь если ресторатор проявляет такое неуважение к клиенту при подаче алкоголя (насколько это заметно нам, как дистрибьюторам), то что же тогда происходит у него на кухне? Какого качества продукты он использует там? Увы, на это тревожное явление влиять трудно. Хотя, думаю, возможно – общими усилиями дистрибьюторов и импортеров все-таки пытаться развернуть ситуацию в сторону стремления к более высокому качеству алкогольной продукции на рынке. В том числе, безусловно, и в сегменте HoReCa.

D+: Расскажите о том, на что можно влиять уже сейчас: какие интересные предложения для рынка есть у «Витис Групп»?

С.М.: Мы начали работу с аргентинской топовой винодельней Trapiche, привезли интересное демократичное предложение от итальянцев Riunite Bella Tavola в литровой бутылке для розницы.
В городах-миллионниках у нас собственные торговые офисы и склады. Дистрибьюторы в нашей торговле занимают малую долю, но мы заинтересованы в этом канале сбыта.

D+: Планируете ли расширять сеть собственных винных бутиков?

С.М.: Основная сегодняшняя проблема розницы – непомерный груз арендных платежей. Боюсь, «валютная аренда» утянет за собой еще не одну компанию, связанную с розничными продажами.
Как наблюдатель рынка, отмечу проект Goodwine, особенно успешный на старте – демпинговые цены компании были более чем привлекательны для дистрибьюции. Но вот с открытием новых торговых точек и с увеличением ассортимента в продуктовом сегменте, полагаю, что основное, «алкогольное» направление бизнеса стало не столь привлекательно. Кроме того, потребители и клиенты продолжают считать Good Wine демократичным маркетом. Стремление не обмануть ожидания потребителей вынуждает компанию удерживать минимальный уровень торговых наценок, что плохо коррелируется с привязанной к валютному курсу стоимостью арендой. Увы, это может привести к печальной развязке.
А среди дистрибьюторов на сегодняшний день я бы назвал лучшими «Баядеру» и Fozzy Group. Компания «Баядера» – пример для компаний-дистрибьюторов в Украине, а с точки зрения ценового предложения лидером уже не первый год является Fozzy Group.

Людмила Волок Сергей Мазур, директор компании «Витис Групп»: «Кризис – время пересмотра деловых отношений» Компания «Витис Групп» избрала тактику применения надежных, проверенных временем методов выживания в трудные периоды. Это помогло сохранить темпы роста, и в то же время открыть три бутика (правда, магазин в Донецке пришлось закрыть). С изменением структуры продаж компания была вынуждена переформатировать […]

 
Людмила Волок

ИМПОРТЕРЫ УКРАИНЫ. Опыт выживания в кризис

Олег Ярмоленко, учредитель компании «Теополис»: «У наших вин есть душа»

Виноделие всегда было самым вдохновляющим хобби для богатых и знаменитых. А с конца ХХ века оно стало еще и одним из самых модных. Кто только в шоу-бизнесе не делает вино: Фрэнсис Форд Коппола и Кристофер Ламберт, Стинг и Боб Дилан, Клифф Ричард и Карлос Сантана давно уже радуют поклонников винами с собственных виноградников.
С недавних пор и украинские потребители смогут приобщиться к миру «звездных» напитков – знакомить нас с ними начала молодая компания «Теополис». Ее учредитель и финансовый директор Олег Ярмоленко и директор отдела продаж Юлия Борисова рассказали D+ о своей работе в непростых условиях кризиса.

D+: Чем вас привлекло именно это направление в импорте вина?
О.Я.: Мы очень много путешествуем и в поездках обязательно знакомимся с винной культурой разных стран. Поначалу это было нам интересно просто как туристам. Но в один прекрасный момент поняли, что привозить в Украину новые эксклюзивные вина, которые пока не представлены в нашей стране, – именно то, чем хотелось бы заниматься в плане бизнеса.

D+: С чего решили начинать?

О.Я.: Из всех возможностей мы выбрали ту, которая нас привлекала больше всего: ознакомить украинских потребителей с премиальными французскими винами – от Пьера Ришара. Раньше, до того, как мы занялись их регулярными поставками, они были в Украине представлены лишь однажды – на фестивале «Харьковская сирень». Тогда Пьер Ришар был приглашен на это мероприятие, и небольшая партия вина служила дополнительным элементом представления почетного гостя. Теперь же вина от Пьера Ришара будут доступны в Украине на регулярной основе.

D+: А почему выбор пал именно на эту марку?

Ю.Б.: Мы с самого начала решили чрезвычайно взыскательно подходить к формированию нашего портфеля. Особенно важно было выбрать первый бренд, который поставит определенную планку для всех дальнейших действий и четко укажет, на что мы ориентируемся в бизнесе. Для нас громкое имя и страна происхождения – далеко не все. Главное, чтобы сам хозяин винодельни, главный вдохновитель марки, вкладывал душу в свое вино, любил его и гордился им. Только тогда продукт будет обладать не только прекрасным вкусом и ароматом, но и еще чем-то неуловимым, но очень важным – харизмой и достоинством.

D+: Но ведь многие знаменитости сегодня увлекаются виноделием, и фанаты всего мира, похоже, готовы покупать продукцию уже только потому, что на этикетке стоит звездное имя…

О.Я.: Это так, но это не наш путь. На самом деле, многие знаменитости просто покупают винодельню, дают имя бренду, а затем нанимают менеджеров, энологов, технологов и появляются в своем хозяйстве лишь для того, чтобы провести фотосессию.
Мы же планируем работать лишь с теми людьми, кто сам с удовольствием и восхищением постигает ремесло виноделов, осваивая необыкновенный мир прекрасных напитков.
Понимаем, что мы – первопроходцы, и в нашей стране до сих пор никто не занимался поставками «звездных» вин. Хотя на украинском рынке ассортимент напитков, к примеру, в среднем ценовом сегменте, – огромен. Да, рынок вина очень большой, каждое обладает своим вкусом и другими характеристиками, и в этом мире можно легко затеряться. Поэтому мы стремимся занять свою нишу – нишу вин «с изюминкой». А спрос на эти продукты есть, он довольно высокий и до сих пор далеко не удовлетворен.
Имя Пьера Ришара уже говорит о высшем качестве вина: он просто не позволит себе поставить собственное имя на продукте, в исключительном качестве которого не уверен. Мы имели честь лично наблюдать, как работает господин Ришар, и именно поэтому ни на йоту не сомневаемся в исключительно высоком уровне его вин.
Пьер Ришар купил Бель Эвик – винодельню, у которой уже была своя история: некоторым лозам здесь по 80 лет! Ришар переоборудовал ее, отреставрировал. Кстати, там выпускается всего 80 тыс. бутылок в год – это небольшой тираж. Но месье Ришар лично контролирует производство и относится к нему очень серьезно и требовательно.

D+: А кто продолжит линейку «звездных» вин компании «Теополис»?

Ю.Б.: В ближайшем будущем планируем ознакомить украинских потребителей с биодинамическими винами от Стинга. Эти уникальные напитки получили очень высокие оценки от экспертов рынка. В Украине они пока что не представлены вообще, хотя в Европе стремительно набирают популярность.
Стинг с супругой более двадцати лет назад приобрели виллу с виноградниками, расположенную неподалеку от Флоренции. Они занимаются здесь виноделием, а также выращивают экологически чистые овощи и фрукты. Вина создаются исключительно из винограда, выращенного без химикатов и пестицидов. Поначалу звездная чета производила биодинамическое вино только для себя, но потом решила запустить его в производство. Тираж этого вина также небольшой – около 30 тыс. бутылок в год, но оно пользуется довольно высоким спросом, и мы рады, что получили уникальную возможность привозить его в Украину. Поклонникам Стинга будет интересно знать, что некоторые из вин носят названия песен музыканта, например, When We Dance или Sister Moon. Кстати, вино Sister Moon Il Palagio получило 93 балла по оценке Wine Spectator.

D+: Где в нашей стране можно будет купить эти вина?

О. Я.: Хотя мы и не настроены на широкие продажи в супермаркетах, ведь работаем исключительно в сегменте luxury, тем не менее, у нас большие планы. Прежде всего, предполагаем открытие нескольких своих маркетов – скорее всего, весной следующего года. Это будут камерные винные бутики с оригинальной концепцией и уникальным ассортиментом. А пока что наши вина продаются в сегменте HoReCa и путем прямых штучных продаж. Также планируем продавать продукцию в некоторых партнерских винных бутиках.

D+: Как выбираете рестораны для продажи своих вин?

Ю.Б.: Заведение должно соответствовать двум обязательным критериям: во-первых, оно должно быть самого высокого уровня. А во-вторых, иметь обширную винную карту, в которой представлены интересные вина, вина «с историей».
Наши потребители – это люди, которые много времени проводят за границей, любят путешествовать и у них есть возможность сравнивать. Мы хотим, чтобы и в нашей стране были представлены вина, которые они пробовали в лучших ресторанах мира.

D+: Какие еще позиции, кроме «звездных» вин, есть в вашем портфеле?

О.Я.: Кроме семи вин от Пьера Ришара – белого, розового и пяти красных, а также линейки вин от Стинга, мы представляем премиальные вина из Бордо, Бургундии и Тосканы. Это продукция небольших шато, где вина до сих пор производятся механическим способом. Мы посетили множество виноделен в этих знаменитых регионах и отмечали напитки, исходя из наших уже сформировавшихся критериев: качество, уникальность, достоинство, история…
Выбирая вина, мы смотрим не только на виноградники и производство, но и на то, как их нам представляют. Работаем с теми хозяйствами, где хозяин винодельни вкладывает душу в свое вино.
Мы привезли в Украину также великолепный итальянский кофе элитного класса. Владелец небольшого семейного предприятия, где этот кофе производится, рассказывал нам о своей работе с таким восхищением, что просто не может оставаться сомнений в уникальности продукта! Мы узнали обо всех деталях: как хранятся зерна, как сушатся, как проходит обжарка, даже как выбирается дизайн фирменных чашек… Все это вместе и составляет душу продукта.
Мы хотим, чтобы в нашей стране люди тоже работали так – заботясь о каждой мелочи, переживая сердцем за свое дело. Только тогда создаются продукты по-настоящему высокого класса. И мы хотим привозить продукты такого уровня, чтобы украинские виноделы стремились к такому же качеству, старались производить что-то подобное.
Есть планы на Champagne и Cognac, которые в Украине не представлены, – все это будет в наших бутиках.

D+: Вы планируете открывать гастро-винные бутики или в них будет продаваться только вино?

О.Я.: Пока что мы ориентируемся лишь на алкоголь и кофе, но вполне вероятно будем представлять и деликатесы. Например, оливковое масло от Стинга и, возможно, другие продукты. У нас много планов, и мы верим, что все – впереди!

  Людмила Волок ИМПОРТЕРЫ УКРАИНЫ. Опыт выживания в кризис Олег Ярмоленко, учредитель компании «Теополис»: «У наших вин есть душа» Виноделие всегда было самым вдохновляющим хобби для богатых и знаменитых. А с конца ХХ века оно стало еще и одним из самых модных. Кто только в шоу-бизнесе не делает вино: Фрэнсис Форд Коппола и Кристофер Ламберт, […]